на пути. Такая же широкая тропа уходила дальше, откуда, видимо, пришла основная масса деревьев.
На гнездовище нельзя было смотреть без слёз. Почва под ногами была разворочена. Сброшенные яйца по большей части были раздавлены самими нанками. Во всю орудовали птицы-падальщики. На те яйца, что всё-таки уцелели, уже во всю покушались мелкие хищники. Под разбросанной скорлупой виднелись маленькие, ещё не созревшие тельца эонитов и миринов. Некоторые из них ещё подавали признаки жизни, шевелясь и жалобно попискивая.
Мэт потерял сознание. Милана с возгласом "О Господи!" Хотела пуститься бежать, лишь бы не видеть всего этого. Иэн только крикнул "Не туда!" и показал в другую сторону. Там от гнездовища уходила выложенная камнем дорожка.
Иэн взвалил Мэта на плечи и, глубоко вздохнув, приготовился к последнему рывку до жилища Шамана.
По дороге он размышлял, почему же так хладнокровно воспринимает такие тяжелые события. Это равнодушие, с одной стороны, помогало ему выжить, а с другой, от него внутри становилось так пусто и холодно.
Шли очень долго и тяжело. Редко останавливались на привал и практически не говорили. Через сутки показался тот самый дом.
Уже на подходе Иэн услышал, как за крепкими стенами раздаётся непрерывный стук и треск.
— Не открывай, — в страхе прошептала Милана.
Парень снял, наконец, Мэта с себя и подошёл к двери. На мгновение обратившись к глубинам своей памяти, он набрал пароль для входа. Двери разъехались, и оттуда сразу выскочил разбушевавшийся нанк, тот самый, что когда-то дал Иэну пощечину. И теперь он не упустил возможности обидеть человека — сбил его с ног и практически втоптал в террасу.
— Вот ты гад, а! — закричал Иэн, еле поднявшись на ноги.
Остаток дня всё трое провели, отдыхая и набираясь сил в пустом, но пригодном для жизни доме.
Так и не вылупившееся яйцо Иэн похоронил здесь же, в развороченной земле, где не так давно рос нанк.
Парень старался держать на контроле местные новости и частенько поглядывал на телеэкран, висевший на стене в гостиной.
Новостей было очень много, и чем дальше, тем печальнее они были. Так Иэн узнал, куда, всё-таки направились нанки. В знак протеста новой киарской политике самое важное звено в жизни Мойрана решилось на массовое самоубийство. Их первое и последнее паломничество должно завершиться падением с обрыва священной горы Поэйту, где, по приданиям, начиналась история.
Насильно удалось удержать лишь малую часть нанков, но это мало помогло. Они повсеместно наносили себе непоправимый вред, распиливая себя сдерживающими цепями, бились о прутья клеток. В крайних случаях нанки просто поднимали вверх корни и сворачивали свои листья, тихонько ожидая смерти от иссушения.
Сообщалось, что уже проводятся испытания по лишению молодых побегов родовой памяти, но в любом случае, целое поколение мойранцев безвозвратно утеряно. Никакие инкубаторы и прочие технологические новшества пока не в состоянии вырастить полноценный организм.
— О, это же Кайл! — узнал в новостях своего начальника Мэт. Его лицо просияло от восторга, но тут же помрачнело от одного грозного взгляда Иэна. Иэн поведал ему, а за одно и Милане, как всё было с самого начала.
Глава 20
По ту сторону экрана Кайл разорялся очередной пламенной речью о том, как продуктивно идёт война, что близится её удачное завершение.
— И в завершение я скажу вам, дети мои, что когда последний вражеский отряд будет разбит, когда вся инопланетная аппаратура отправится на переработку, я избавлю вас от последнего человека, — он гордо стукнул себя кулаком в грудь, — Я избавлю Мойран от этой заразы.
Съёмка закончилась, и Кайл спешно покинул трибуну под всеобщие одобрительные аплодисменты.
За кулисами студии его, как всегда, ждал Алекс.
— Кайл, мне не понравилась твоя речь.
— А я не для тебя готовил её, — Кайл бросил на Алекса презрительный взгляд, — твоя задача, делать то, что тебе говорят.
— Мне надоело быть твоей нянькой. Ты взрослый человек и можешь сам о себе позаботиться! Дай мне автолёт, я полечу к разлому.
— Ты ведь понимаешь, что я не Кайл. И жить тебе осталось до конца войны. Разлом уже запечатан и находится под охраной. Нужно было головой думать, а не тащиться как шавка за этим ублюдком, — Кайл постучал пальцем Алексу по виску, на что тот только грубо одёрнул его руку.
Кем бы ни был Кайл на данный момент, вёл он себя более чем странно. Сначала Алекс искренне переживал за него и успел уберечь от нескольких глупых поступков. Так, Кайл собирался прыгнуть в окно четвертого этажа только потому, что очень спешил. Пару раз чуть не проглотил какую-то заведомо ядовитую дрянь. Теперь Алекса всё это стало раздражать. Но выхода нет — приходится повсюду таскаться за начальником, ведь он — залог его выживания, пусть хотя бы до конца войны.
Проведя немало времени на разного рода совещаниях, переговорах и судах, Алекс почти овладел киарским. Он уже без труда понимал суть докладов киарских командиров. Да и сам Кайл, как подобает злому гению, любил похвалится перед Алексом своими достижениями и планами, не давая спокойно спать по ночам.
На очередном совещании Кайл впервые сам спросил о последствиях войны для мойранцев. О нанках ему уже было известно, и он обещал разобраться с этим позже. Сегодня же ему рассказали о миграции голоссов в океан. Полные энтузиазма они охотно докладывали киарцам о местонахождении землян, организовывали операции по их поимке. Когда же началась бомбёжка, они пошли на попятную.
Слушая доклад одного из киарских военачальников, Алекс вспомнил, что по ту сторону разлома до сих пор ходят слухи о некой разумной жизни в глубинах океана. Теперь он был уверен, что это правда, и речь шла именно о голоссах. Видимо, будущее всё-таки неотвратимо. Победу одержат люди. Земляне. Неужели можно даже не переживать о своей участи?
Алекс немного расслабился, ощущая себя кем-то, вроде пророка.
— Пускай проваливают, — тем временем продолжал Кайл, — Я всё равно со временем собирался очистить Мойран от этой мерзости. Думаю, они протянут в океане недолго.
Алекс
