И держись.
Посмотри.
Ты свободен, не прав и жесток.
Посмотри,
И солги,
И предай,
И убей
Всех – но только не тронь
Бред, ночные слова,
Что сквозь жизни твои,
Что за смертью твоей.
Это память твоя.
Эта память жива.
Эпилог
Коммерчески успешно принародно подыхать,
О камни разбивать фотогеничное лицо,
Просить по-человечески, заглядывать в глаза
Добрым прохожим!
Продана смерть моя!
Продана…
Янка Дягилева.
После.
-Мда, как-то оно всё…
-Несколько пропагандично.
-Да нет, вполне ничего так. Определённые экзистенциональные вопросы, так сказать.
-Знаете, коллега, все эти вопросы давным-давно заданы…
-И на каждый из них дан свой ответ. Знаю, знаю. Но сами посудите, что, собственно, в нашей культуре ещё осталось без вопрошания? Вечные, так сказать, вопросы, человечество задавало на протяжении всего своего существования и неужели вы полагаете, что спустя несколько тысяч лет можно найти что-то новое. Главное, как оформить…
-Да-да. Вот и я об этом. Якобы сложные умственные конструкции, нарочитое разжигание страстей на пустом месте.
-Борьба против законов… это, безусловно, интересная мысль…
-Коллега, подобные мысли всегда нарастали паразитом на любом серьёзном учении, философии, книге. Когда не можешь выдумать своего, тянет на то, чтобы опровергнуть что-то чужое. И в этом проявить глубокий ум.
-Но… мне лично показалось интересным…
-Бросьте. Ну, миры. Ну, уровни. Ладно, выдумал уровни. Так изволь поднапрячься, показать, хотя бы намёком – инаковость, необычность, отличие от примитивнейших земных проблем. Хотя бы антураж туда не переносить. Хотя бы додуматься до простейшей мысли, что высшие по своей структуре существа, раз уж введён уровневый принцип, должны, как-то – отличаться от обычных. Глупо. Шаблонно.
-Это ваше мнение. Мне же понравилась концепция, идея.
-Я полагаю, что идею, сиречь мировоззрение можно выразить проще. Компактней. И не в художественной форме. Не эксплуатируя героев. А так – штампы, штампы. Трафареты. Очень трафаретная концовка.
-Так сказать, смерть.
-Ну, скажете тоже – смерть. Банальный ход сюжета. Вообще, с литературной точки зрения… этот ход… ну…
-Да-да, я вас понимаю. Я думаю, что данный сюжет…
Я весёленький солдатик оловянный,
Я смеюсь и улыбаюсь постоянно.
Я шагаю в никуда,
Надо мной горит звезда,
Но звезда от ёлки светит как-то странно.
А вокруг – леса, поля, как на обложке.
Нарисованные люди, тигры, кошки.
Зелень чистая травы
И окружность головы,
Для реальности неровная немножко.
А за кромкою листа – пустая бездна.
Там рыдают голоса куском железным.
Там смеётся пустота,
Там идёт другая – та,
Звать её сюда, конечно, бесполезно.
Я весёленький солдатик из бумаги,
И улыбка в пол-лица полна отваги.
А за краем – только вой,
Я забыла голос свой,
Я рисунок стёртый на куске бумаги.
Звёзды жёлтые на чёрном-чёрном небе.
Косы русые на мягком-мягком хлебе.
Где-то нарисован бой,
С нарисованной стрелой
Мчится воин,
Не заботясь о ночлеге.
Я на плоскости листа иду неслышно.
Эта песенка проста – её не слышат.
А за мной несётся вой,
С нарисованной косой
Ходит следом смерть –
И дышит, дышит, дышит…
Крик.
Ти-хо…
-Так о чём это мы?
Крик.
Ти-хо, вам же сказали…
-О формализации сюжета, коллега.
Крик.
-Послушайте, да что у меня всё время пищит в ухе?
-Думаю, это давление. У меня есть таблетка.
Опалённые цветы, чёрные, чёрные – пепел лохмьями по земле.
Заревые зарницы в пол-неба.
Чёрная тропинка в чащу.
Обгорелые ветки.
Мёртвая земля.
Сквозь излом ветвей – горит в небе звезда.
У неё багровый взгляд, у неё оскал хищного зверя.
Она притягивает глаза, она забирает душу.
В лесу полумрак. Там вечно полумрак – будто поздней осенью, в поздний вечер.
Горит окошко вдали.
Тропинка к дому.
Под лучами злой звезды возвращаюсь к себе.
Один, оставшийся на земле.
Я открываю дверь.
Кто-то встретит?
-Так вот, оригинальность данной концепции…
Осколки багровых пиков, привкус серы на губах – лето. Дороги тьмы привели нас сюда, в край, где чёрными хлопьями на землю падает снег.
Дороги чёрных дней, багровых бликов на земле – лето. Дороги побега в бесконечный тоннель, в овраг – в небытиё.
Дороги чёрных лент, багровые всполохи в мозгу и в небе – лето. Лето, перевёрнутое кверху дном – гулким ведром, накрывшим мир и успокоившим совесть.
Багровые дороги небытия – лето. Привкус асфальта на губах, бесконечная, тошнотная жара с рыжим полыхающим небом, с безвоздушьем вокруг, в самой сердцевине земли – рыжие небеса, перевёрнутые пики, ржавое солнце – лето – лиловый отблеск на твоём лице...
Рыжие пики гор – лето, лето опрокинутого мира, зубастых дорог, щёлкающих челюстями провалов – бездна, откуда тянутся тошнотные струи мглы...
Озверевший оскал дорог, безногая судьба – лето – пики гор, встающие на пути – и бездна бездн, заполняющая сердце.
Лето. Пора смерти. Пора разлагающихся трупов, больной, медленной крови – пора тоски.
Лето. Опустошённая душа моя.
-Экзистенциональные поиски…
Никто не слышит?
Не надо.
Я когда-то существовало. Давно. За серыми лохмами шуршащего звуками пространства. Клочки бытия. Серый туман. Полуразвоплощение.
За серой изоляционной ватой двигаются существа. За туманами иногда проступает. Не такие, как я. Сгусток сознания в пространственном бытии. Другие. Абрисы фигур. Слова. Жесты. Прошло невообразимо долгое время, прежде чем я научилось их различать.
