Для очистки совести Ральф провел Мевена один лишний квартал и только потом снял с него повязку.
- Спасибо вам!- тихо сказал мужчина.
- Да ладно! - Ральф только махнул рукой, пряча повязку в карман.- Счастливо, граф! За Аннету не волнуйтесь!
Мевен продолжал не мигая смотреть на него. Потом заговорил.
- Сыворотка - противоядие храниться в исследовательской лаборатории ГеФорса. Сейчас она находиться в Амирале, так как вирус им нужно было тестировать в условиях местного климата. Хранится она под строжайшей защитой на четвертом, самом безопасном, уровне. Вы еще можете спасти и Коллака, и вашего командира.
- Да! - невесело согласился Ральф. - Только попробуй сначала попасть на этот уровень! Да тебя раз десять убьют, прежде чем ты до второго доберешься! Знаете, какая там система безопасности? Это вам не с завязанными глазками из помещения выводить!
- Она отключится, как только вы поднесете к анализатору вот это!
- Что вы, граф, не надо! Мне не нужен ваш глаз!
- Это - линза со специальным идентификационным чипом.
В руку Ральфа лег небольшой полупрозрачный кружок.
- Спасибо! - тестировщик смотрел на него как на величайшее сокровище.
- Вы спасли мою дочь! Теперь мы квиты!
- Граф, а может, давайте к нам в ряды, агентом под прикрытием, а ? Жилье есть, питание какое - никакое - тоже, оружием обеспечивают! Подумайте, граф! С доченькой помиритесь! - Ральф к своему ужасу осознал, что уже начинает говорить и поступать как Алиса . Амиральское сопротивление было как наркотик. Оно затягивало.
- Ох, спасибо! - на лице графа появилась слабая улыбка.- Я подумаю!
- Ну, если что, наши двери всегда для вас открыты! - Ральф радушно улыбнулся и пожал графу руку.
- До свидания! - Мефен развернулся и пошел прочь. Однако, пройдя пару недометров, он остановился.
- Ральф!
- Что, уже подумали?
Тестировщик почувствовал себя просто гением агитации.
- Как пойдешь обратно - проверь- сколько шагов до вашего штаба. Я насчитал тысячу пятьдесят восемь!
Граф ушел не оглядываясь, а Ральф так и остался стоять с открытым ртом и крайне глупым выражением лица. Кажется, до него медленно начинало доходить, почему Амиральское сопротивление раз за разом садилось в лужу.
424 галактический сентери Неизвестное море
- Совсем наш кэп расклеился! - посетовал пират, елозя по палубе шваброй.
- Ага! Чтобы ты так расклеивался!- рыжий хмуро почесал бороду и кивнул на стонущего на носилках Бобо.
- И что нам с ним делать?
- Капитан сказал "к доктору отнести", а кто он такой- тот доктор- то?
- Отродясь не слыхал!- напарник отрицательно покачал головой. Из пышной гривы вылетела деревянная трубка.
- Ой, это же моя!- умилился рыжий.- Спасибо, дружище!
- Ааааа!- дозорный был на диво везучим парнем. При падении с такой высоты он отделался лишь переломом ноги.
- Да заткнись ты, и без тебя забот хватает!- хмуро цыкнул на него рыжий.- Вона, доктора какого- то еще искать надо!
- А пойдем у нашего Кока спросим! Он с мозгами вроде, такие харчи готовит- пальчики оближешь!
- Ага, только, сдается мне, в харчах должны плавать не пальчики, а мясо!
- Какие ж мы нежные стали! Забыл, как шнурки свои в супе нашел?
- То ж когда было? Того кока мигом к акулам отправили, и все дела, чтобы не выкручивался! Эх, золотое было время! И докторов никаких и в помине не было!
- Ааа!- гнездовой скулил уже не настолько пронзительно. До него, наконец, дошло, что может быть, как - нибудь, каким- то чудом его сегодня не убьют.
Не найдя лучшего решения, пираты схватились за скамейку, к которой беднягу примотали ремнями для лучшей фиксации, и потащили его к коку.
Людей пристегивали к скамейке для удобства, чтобы акулам не пришлось утомляться и долго догонять жертву. За эту милую привычку, морские хищники очень любили капитана и всячески старались ему помочь.
Также капитала очень любили и морские черепахи, за то, что он уважал их как отдельный биологический вид и не путал с черепахами сухопутными.
Также капитали криль, планктон и всяческая мелкая морская живность за то, что он не давал своим пиратам справлять нужду в открытое море.
Алиса наблюдала за спорщиками через щелочку в своей комнате или, как их тут называли, каюты. Отлично!
Летуна не стали выкидывать за борт, а унесли лечить. У бедных пиратов чуть не взорвался мозг, когда они услышали слово "медотсек'".
Принцесса принялась мерить шагами каюту, в надежде, что это хоть как - то поможет собрать окончательно спутанные мысли. Учитывая размеры ее каюты, процесс рисковал затянуться.
Как капитану ей полагалась самая просторная и красивая каюта. Она же была и самая безвкусно обставленная.
Комнатка словно сошла с картинки времен галактики Изначальной. Посередине покоился (именно покоился, потому что такие ковры лежать не моги просто по определению) дорогущий красно - зеленый ковер, вышитый золотыми бляшками. Над ним устрашающе висела огромная люстра. Весила она навскидку недокиллов двадцать и угрожающе раскачивалась в такт каждому колебанию волн.
У окна стоял широкий мягкий диван, обитый красным бархатом, которых в народе метко называли "пылесборниками". Обычно такие диваны застилали ужасными покрывальцами самого убого цвета, чтобы сохранить дорогую обивку. По соседству с покрывальцем, шикарная мебель смотрелась более чем уныло.
Перед диваном стоял широкий стол из янтаря. На стене слева висела странная двухмерная карта, состоящая из двух кругов, а рядом с ней стояла широкая, даже не двух, а скорее четырех или пяти спальная кровать.
При мысли о том, что здесь тоже могут быть женщины, принцессе стало дурно. Судя по разговору, что вели рыжий и его дружок, ее тут отчего - то до дрожи боялись. Интересно, почему? Хотя... - принцесса покосилась в сторону большого зеркала в массивной раме - она догадывалась, почему.
Девушка глубоко вздохнула и мужественно подошла ближе. Когда она посмотрелась в него в первый раз, то не смогла вновь сдержать крик, сейчас же у нее получилась не только не отскочить, творя петлю, но даже найти в отражении приятные черты. Например, шляпу.
Из стекла на нее смотрел высокий широкоплечий мужчина. Под шляпой на голове обнаружилась густая копна волос, даже не копна, а целый стог, на котором сама шляпа держалась просто чудом.
Глаза, когда ей удалось с большим трудом откопать их среди бровей, у капитана оказались пронзительного карего цвета, а борода занимала даже не половину, а процентов семьдесят всей поверхности лица.
