– Уртил – мертв?
Спросил – и тут же, как показалось Бигмену, забыл.
– Бигмен! А где ваш Старр?
– А почему вы об этом спрашиваете? – вопросом на вопрос ответил Бигмен.
– Он все еще в шахтах? – продолжал наседать Пивирейл.
– Э-э…
– Или на солнечной стороне?
– Да?
– Вы не хотите отвечать?
– Я хочу знать, почему вы спрашиваете.
– Хорошо… – Пивирейл был явно раздражен. – Видите ли, Майндс в данный момент облетает свое хозяйство. Время от времени это делать необходимо.
– Ну-ну?
– И то ли он спятил, то ли нет, но наш милый Майндс уверяет меня, что видел там Лакки Старра!
– Где? – недоуменно хлопая глазами, спросил Бигмен.
– Понятно… – Взгляд Пивирейла стал колючим. – Значит, он действительно там. И очевидно, ему не удалось поладить с роботом.
– С роботом?!
– Потому что – так, во всяком случае, считает Майндс – Лакки Старр мертв!
Итак, когда ситуация, казалось бы, обрела окончательную для Лакки безнадежность, вспыхнула надежда. Была ли причиной этому странная нерешительность робота, медлившего с завершением своего черного дела, или же все объяснялось свойствами характера самого Лакки – неизвестно…
– Отпусти меня! – крикнул он со всей строгостью, на которую еще был способен, и поднял руку, до сих пор волочившуюся по черному песку. – Отпусти меня, робот! – вновь повторил Лакки и… принялся поглаживать металлическую голову.
Спустя минуту рука опять безвольно повисла. Теперь оставалось только ждать. И вдруг он почувствовал (или это только показалось?), что хватка робота ослабевает! Да! Она несомненно слабела! Неужели Солнце наконец-то решило помочь человеку?
– Робот! – срывая голос, закричал он и услышал в ответ лишь слабый скрип.
Стальные объятия продолжали размыкаться.
– Ты не должен причинять вред человеческому существу! – напомнил Лакки на всякий случай.
– Я не должен… – запинаясь, согласился робот и – упал на спину, все еще сжимая Лакки достаточно крепко.
– Отпусти меня!
Робот слабо дернулся, и Лакки наконец смог пошевелить головой и ногами.
– Кто приказал тебе разрушать оборудование?
Лакки полностью исключал агрессивную реакцию на свой вопрос, понимая, в каком плачевном состоянии находится теперь позитронный мозг, вернее, остатки этого мозга, чудом удерживавшие Второй Закон.
– Кто приказал тебе разрушать оборудование? Отвечай!
Робот издал пару нечленораздельных, булькающих звуков и умолк.
Было странное и пугающее сходство с человеческой смертью.
Мысль Лакки напряженно работала. Укрыться от опасных лучей Солнца как можно быстрее… Но он зажат! И попытки отвинтить руки робота бессмысленны! Рация раздавлена! Все прекрасно, все просто замечательно…
Морщась от боли и усилий, он стал продвигаться к ближайшей тени, таща на себе неподвижного робота. Каждая минута казалась вечностью, а тень – все не приближалась…
Но Лакки все же добрался до нее! И упал, обессилев. Последнее, что он успел увидеть до того, как потерял сознание, – это нога робота, ослепительно сверкающая на солнце.
Он лежал в мягкой постели и силился вспомнить, что же с ним произошло. В памяти всплывали полустертые лица, гул ракетного двигателя, родной бигменовский голосок, бинты, шприцы, компрессы, воркующий Пивирейл со своими бесконечными расспросами…
Открыв глаза, Лакки увидел Гардому, озабоченно смотревшего на него.
– Ну-с? Как себя чувствует наш герой?
– А как он должен себя чувствовать? – слабо улыбнувшись, спросил Лакки.
– Как покойник, если те что-то чувствуют… У вас удивительно крепкий организм, дорогой Старр! И вы будете жить, черт побери!
– Несмотря на то что Майндс даже не подумал прийти тебе на помощь! Пускай человек умирает, пускай! Ерунда! Все там будем! – Это Бигмен, уже давно крутившийся невдалеке, решительно подлетел к ним.
Доктор Гардома отложил в сторону шприц и принялся неторопливо и тщательно мыть руки.
– Скотт Майндс подумал, что Лакки мертв, – полуобернувшись к Бигмену, сказал он. – И естественно, испугался, как бы его не обвинили в убийстве, припомнив недавнее покушение.
– Думать о себе в такой момент?! – возмутился Бигмен.
– Не будьте так строги, дорогой друг. Бедняга сам не свой в последнее время… И как бы там ни было, именно благодаря ему помощь не опоздала.
– Как ты все драматизируешь, Бигмен! – сказал Лакки. – Ведь ничего страшного не случилось! Я даже смог наконец отоспаться там, в тени… Кстати, что с роботом? – Этот вопрос был обращен уже к Гардоме.
– Его состояние значительно хуже вашего, Старр! То, что когда-то называлось позитронным мозгом, превратилось в обугленную лепешку и совершенно непригодно для исследований!
– Скверно… – поморщился Лакки.
– Да. Но тут уж ничего не поделаешь. – Вытерев руки, Гардома снова повернулся к пациенту. – И хватит о делах! Вам нужен покой, Старр. Попытайтесь вздремнуть. А мы с Бигменом, чтобы не мешать вам…
Бигмен бросил на Лакки умоляющий взгляд.
– Если не возражаете, доктор, Бигмен ненадолго останется. Нам с ним есть о чем поболтать.
– Ну, хорошо, – после некоторых колебаний согласился Гардома. – Даю вам полчаса, не больше!
– Спасибо!
Как только они остались наедине, Бигмен, дотянувшись до плеча Лакки, принялся – от избытка чувств – трясти его.
– Ах, Лакки, подлые твои глаза! Ведь не перегрейся робот вовремя и…
– Это не было случайностью, дружище… – Лакки грустно улыбнулся. – Я ускорил его конец.
– Каким образом?
– Понимаешь, отполированная поверхность его металлической головы довольно успешно отражала солнечные лучи. Конечно же, позитронный мозг нагревался в таком пекле, но все же худо-бедно работал. К счастью для меня, прямо под рукой оказалось чудесное черное вещество, которым я и вымазал голову робота.
– А для чего, Лакки? – Бигмен тщетно силился хоть что-то понять.
– Но ведь черное, как ты знаешь, не отражает тепла, а наоборот – поглощает его. И температура позитронного мозга, резко повысившись, тут же повлекла за собой его гибель! Вот, собственно, и все… Ну, а теперь – твоя очередь рассказывать! Обо всем, что приключилось с тобой. Или на этот раз, в виде исключения, никаких происшествий?
– Да где там… – Бигмен махнул рукой и тяжело вздохнул. – Двойная порция…
По мере того как он углублялся в свой рассказ, лицо Лакки становилось все мрачней.
– Но почему, почему тебе приспичило драться с Уртилом? Ручки чесались? Ай, какое безрассудство…
