Она не думала о потерянном комме, о родителях, да и о собственной боли. Она не думала ни о чем. Она просто сидела там, прижимая к себе изломанное тело ее защитника и не думала ни о чем, потому что это было все на что хватало ее сил.
* * *
Старейшины клана Яркой Воды сидели вокруг юного двуногого. Все старейшины, даже Прядильщица-Песен, пришедшая с единственной целью – отчитать Поющую-Истинно за ее невероятную глупость, допустившую подобный риск. Но здесь и сейчас никто никого не отчитывал. Вместо этого остальные старейшины смущенно и неуверенно наблюдали, как Поющая-Истинно и Короткий-Хвост подползли ближе к двуногому. Старший разведчик и вторая по рангу певица памяти присели с обеих сторон двуногого на расстоянии не больше ладони. Они обнюхали его внимательно, а затем прикоснулись к связи между ним и Лазающим-Быстро.
Уши Поющей-Истинно прижались к голове в изумлении к которому, даже здесь, даже сейчас, примешивалось недоверие. Несмотря на всю чужеродность двуногого, связь между ним и Лазающим-Быстро была по крайней мере не слабее, чем у любой встреченной ею семейной пары. Более того, было очевидно, что связь эта еще не достигла своей максимальной силы. Такого не могло произойти – только не с созданием настолько явно и совершенно мыслеслепым как двуногий. Но это произошло, и голова Поющей-Истинно шла кругом в попытке представить последствия этого простого факта.
Остальные бойцы ее клана сидели, лежали и висели на деревьях вокруг нее и двуногого. Как и она, они наблюдали за детенышем, чувствовали его боль как свою собственную, когда он тащил свое изломанное тело к Лазающему-Быстро. Как и Поющая-Истинно они почувствовали его страх за Лазающего-Быстро, его нежность и отчаянное беспокойство, его… любовь. И, как и Поющая-Истинно, они видели как детеныш – вне всяких сомнений, не более чем котенок – затянул жгут остановивший кровотечение Лазающего-Быстро прежде, чем тот умер. А затем они видели как двуногий прижал его к себе, обнял его, согрел его теплом собственного тела. Звук массового, одобрительного, мягкого урчания всего клана окружал двуногого. Клан потянулся, будучи способным прикоснутся к двуногому, хоть и не напрямую, а через его связь с Лазающим-Быстро, и его массовое прикосновение смягчило и ослабило страх и боль детеныша, нежно заволокло их в сознании дымкой. Народ Яркой Воды принял его боль на себя и убаюкал его в подобии сна. Это было совершенно безопасно, поскольку ничто из живущего в лесу не смогло бы прорваться к Лазающему-Быстро и его двуногому сквозь их кольцо когтей и клыков.
Поющая-Истинно видела все это, все это понимала и глубоко внутри ей хотелось – как не хотелось никогда раньше – возненавидеть двуногого. Лазающий-Быстро может выжить. Его мыслесвет был слаб, но все еще был, и она чувствовала, что его сознание медленно, но уверенно возвращается. Но он получил ужасные раны, и в этом был виноват двуногий. Ведь это двуногий привел его сюда. За двуногого он сражался, поставив на кон – и возможно потеряв – свою жизнь. Даже если он выживет, то останется только с одной передней лапой и в этом тоже виноват двуногий.
Но как бы страстно не хотела Поющая-Истинно возненавидеть двуногого, она понимала, что прийти сюда было выбором Лазающего-Быстро. Может быть нет. Может быть сила его связи с чужаком не оставила ему другого выбора, но если это было справедливо, то столь же справедливо это было и в отношении чужака. Они были единым целым, столь же тесно связаны, как семейная пара и Поющая-Истинно понимала это… так же как она понимала, что ее брат, да и она сама, сражался бы насмерть защищая своего супруга.
Так же поступил и двуногий. Детеныш или нет, несмотря на сломанные кости и ноги, еле держащие его, этот котенок, у которого еще молоко на губах не обсохло, атаковал клыкастую смерть с одной здоровой рукой. Лазающий-Быстро сделал тоже самое, но он был взрослым и здоровым. Ни одно из этих качеств к двуногому не относилось, но он поднялся над своими ранами, своим страхом и бился с тем же ужасным противником за Лазающего-Быстро. Ни один из детенышей Народа, да и немногие из взрослых, смогли бы сделать этого. Без помощи двуногого Лазающий-Быстро уже бы умер, поэтому…
«Как мы развяжем этот узел, Поющая-Истинно?» – Вопрос задал Короткий-Хвост и, хотя адресовался он Поющей-Истинно, старший разведчик промыслил его достаточно громко, чтобы быть уверенным, что и остальные старейшины его услышали.
«Мы должны уходить пока еще можем!» – резко ответил Сломанный-Зуб, не дав сказать Поющей-Истинно. – «Опасность слишком велика! Рано или поздно за этим двуногим придут, и нас к тому моменту здесь быть не должно!»
«А Лазающий-Быстро?» – едко спросил Короткий-Хвост, и в данном случае способность Народа ощущать эмоции друг друга пришлась некстати. Сломаный-Зуб чувствовал опаляющее презрение разведчика так же явственно, как если бы Короткий-Хвост выкрикнул это вслух – что он в некотором смысле и сделал – и ответил раздраженно.
«Лазающий-Быстро сам решил прийти сюда!!» – рявкнул он. – «Ему было сказано держаться подальше от двуногих – и что заниматься ими будет Прячущийся-в-Тени – но он не подчинился. Более того, он призвал клан чтобы спасти двуногого от клыкастой смерти, не считаясь с опасностью. Многие из нас могли быть ранены или убиты таким противником, и ты это знаешь! Я сожалею, что он пострадал, и не держу на него зла, но то, что с ним случилось, есть последствие его собственных решений. Мы же обязаны защищать весь клан, и для этого нам надо убираться отсюда, пока не появились другие двуногие. Если для этого потребуется предоставить Лазающего-Быстро его судьбе – так тому и быть.»
«Не Лазающий-Быстро призвал клан», – заметила Прядильщица-Песен с холодным неодобрением. – «По крайней мере не лично. Это была ты, Поющая-Истинно, и ты знала что он пытается защитить двуногого!»
«Так и было», – спокойствие ответа Поющей-Истинно удивило даже ее саму. – «Я не знала наверняка, но только потому, что не стала спрашивать его напрямую. Да, старшая певица. Я знала, чего добивается Лазающий-Быстро. Возможно, я была не права помогая ему. Но даже если я была не права, он-то уж точно был прав.» – Остальные старейшины ошеломленно уставились на нее, а она повернулась к ним отвернувшись от юного двуногого и ее брата.
«Лазающий-Быстро и этот двуногий связаны между собой», – сказала она им. – «Я оценила эту связь, что может сделать и любой из вас если вы не доверяете мне. Он защищал… не супругу, если быть точным, но нечто очень близкое к этому. Это его двуногий, и он сам также принадлежит ему. Он не мог не защитить его, как не смог бы отказаться защищать меня, или я не смогла бы отказаться защищать его.»
