Андрей Ливадный - Знак Близнецов, Потерянный рай

Он с отвращением вспомнил растерянность, царящую на борту „Кривича“. Сержанту было трудно смириться с тем, что его окружают обычные люди, волею судьбы заброшенные на окраину Вселенной… Он отвечает за их жизни, лезет из кожи вон, а большинство экипажа считает его по меньшей мере кровожадным психом, он чувствовал это… Конечно, было глупо ждать большего, ведь никого из них не готовили к этой борьбе, просто судьба по странной прихоти свела их вместе, впихнула в корабль и отправила в неизвестность, что называется „творить историю“…

А ведь так оно и будет. Антон был равнодушен к регалиям, почестям и мишурному блеску, но странно было думать, что сменится несколько поколений и о них будут вспоминать, как о героях-первопроходцах… обо всех без исключения, даже об этом сосунке Сереже, который либо гадит в штаны при первых признаках опасности, либо очертя голову, не соображая, кидается вперед.

Антон поднял забрало, остановился и прикурил. При вспышке огня впереди послышалось заполошное хлопанье крыльев.

„Черт с ним…“ — подумал он, жадно затягиваясь. Автомат он держал одной рукой, готовый мгновенно открыть огонь навскидку. В конце концов, никто из них не виноват, что попал на „Кривич“. И ребята возмужают, был бы срок… Просто ему было бы куда спокойнее, окажись за спиной взвод спецназа, из тех парней, с которыми бились и замерзали насмерть в аммиачных ледниках спутников Юпитера. Команда из солдат и ученых, спаянных воедино волей к победе и дисциплиной, бросила бы эту планету к ногам спящих колонистов, как свежесорванный плод…

Он отшвырнул окурок, прочертивший во тьме длинную дугу, и захлопнул забрало шлема.

Ничего. Все сложится… Вот только обидно будет опять же, когда разбудят колонистов. Не поймут они, как все это было, какова она, эта неизведанная тьма, и сосущее чувство близкой, кружащей совсем рядом смерти… Будут смотреть на них, как на врагов, которые завезли их неведомо куда… Такова она, человеческая натура…

Под ногами тихо заскрипел прибрежный песок. Антон достал из-за спины телескопический шест, включил питание разрядника и положил его на землю. Затем, отойдя на несколько шагов, он вытащил из подсумка светотермическую шашку и, сломав капсюль, швырнул ее на песок.

Ослепительно вспыхнуло холодное пламя. И почти тотчас же со стороны ближайших к берегу раворов, прямо на него устремились зловещие крылатые тени. Антон недобро усмехнулся, ничком падая на песок. „Будет Светлане долгожданная тварь, целая и невредимая“, — подумал он, уперев автомат магазином в песок. Во второй руке он сжимал заряженный шест.

Существа приближались. Они были теплокровными. На лицевом щитке его шлема, работающем в режиме инфракрасной оптики, четко прорисовывались семь зловещих силуэтов. Взмахи кожистых крыльев были неторопливы, существа словно бы присматривались к источнику ослепительного света, решая, нападать или нет…

Наконец головная тварь издала резкий призывный клекот и ринулась вниз, прямо на Антона. Электронный прицел шлема, связанный с оружием тонким оптико-волоконным кабелем, запульсировал, поймав цель.

Антон откатился, поражая атакующих короткими очередями. Он бил без суеты, наверняка, машинально задерживая дыхание, потому что его страх умер давным-давно, еще среди ледяных расселин Ио и Ганимеда. Тогда, когда десять лет назад он полз по торосам аммиачного ледника, а сверху на него пикировал истребитель противника, раз за разом пытаясь поразить одинокую фигуру. Форсажные сопла его двигателей заливали мертвую безвоздушную пустыню призрачно-голубым светом, а вакуумные орудия рисовали строчки бегущих по льду разрывов…

Когда его подобрали и в полубессознательном состоянии привезли на базу, он сам добрался до камеры утилизации и содрал с себя скафандр. Никому и никогда не рассказывал он о том случае, когда полуживой, едва двигая руками, он сдирал с себя вонючую гермоэкипировку и вздрагивал, если в коридоре звучали шаги. Никто на свете так и не узнал, как умер его страх, скормленный утилизатору вместе с частями обгаженного скафандра.

…Когти твари чиркнули по песку всего в нескольких сантиметрах от плеча Антона. Он отшвырнул автомат, откатился в сторону и, схватив шест, рывком вскочил на ноги.

Шесть изувеченных тел были разбросаны по песку вокруг погасшей термитной шашки. Седьмая тварь, выйдя из неудачного пике, вновь разворачивалась, чтобы ринуться в очередную атаку.

Антон задрал голову. Крылатая тень пикировала на него из поднебесья. Он ждал, широко расставив ноги и чуть приподняв полутораметровый шест. В блеклом свете фосфоресцирующих деревьев, до ближайшего из которых было не больше тридцати метров, его фигура, затянутая в гермопластик, увенчанная продолговатым шлемом с дымчатым забралом, была похожа на иллюстрацию к древним фантастическим книгам…

Тварь целила когтями в голову Антона. Он не стал отпрыгивать, а резко отклонил туловище, запрокинув голову, и клекочущая смерть пронеслась мимо.

У самой земли твари пришлось широко расправить крылья, и в этот момент ударил Антон. Конец шеста ткнул точно в затылок зверя. Сумрак осветили голубые искры электрического разряда, и тварь рухнула на песок, издавая жалобные вопли. Ее тело сотрясали конвульсии, кожистые крылья хлопали, загребая песок, три глаза горели бешеным огнем. Не теряя ни секунды, Антон еще раз ткнул ее шестом и выхватил из подсумка аэрозольный баллончик. Пока тварь не опомнилась от шока, он, бегая вокруг, полил ее из баллона быстротвердеющей массой, которую обычно использовали в походных условиях для фиксации сломанных конечностей. Это было нечто аналогичное давно забытым гипсовым повязкам, но намного более совершенное и эффективное. Пластик, распыленный на кожу, твердел на глазах, приобретая прочность металла. Через минуту тварь уже была не в состоянии пошевелиться.

Дело было сделано. Антон отшвырнул пустой баллон, подобрал автомат и присел на корточки, пытаясь отдышаться. Сердце сержанта бешено колотилось.

Немного придя в себя, он обвел взглядом ближайшие деревья, но инфракрасная оптика не обнаружила ни одной цели. Отлично… Антон откинул забрало и сел, вытянув ноги. Две минуты отдыха он заслужил… Достав сигареты, он прикурил, продолжая шарить глазами по далекой линии темного океанского горизонта.

Дыхание понемногу унялось, и рука сержанта потянулась было к тумблеру коммуникатора, вмонтированного в окантовку забрала, но так и застыла на полпути, когда взгляд Антона случайно упал на яркое, опалесцирующее пятно, поднимавшееся из черных океанских глубин всего в какой-то сотне метров от берега. Инфракрасная оптика усиливала эффект, делая контур пятна почти что ослепительным.