Словно ребенок, подчиняющийся приказу он закрыл глаза и погрузился в сон.
Проснувшись в следующий раз, Дон понял, что он в полном сознании. Его мутило, он был, словно выжатый лимон, но зато полная ясность в голове. На сей раз вместо незнакомцев он увидел смуглые черты Рама Кусума, склонившегося над ним.
— Сэр! — закричал тот. — Идите сюда, он проснулся!
Раздались тяжелые шаги, и Дон увидел улыбающегося Курикку.
— Вы сделали свое дело, капитан. Вы спасли нас всех.
Именно эти слова Дону хотелось услышать больше всего.
Они в безопасности, остальное не в счет. Дон попытался заговорить, но кашель перебил его слова. Рама поднес к его лицу стакан с водой. Она освежила Дона, и следующая попытка была удачной.
— Что произошло? Расскажите мне все по порядку.
Вместо своего нормального голоса, он услышал хриплый шепот.
— Когда вы потеряли сознание, и меня позвал Рама, я был там же, в лазарете и чувствовал себя довольно паршиво. К тому времени каждый из нас был уже болен в большей или меньшей степени. Мы быстро уложили вас в кровать и тогда Рама показал мне продукт второй переработки. Сразу я, знаете ли, засомневался. Уж очень обычный у нее был вид… Первый укол мы сделали вам, затем всем остальным, находящимся в лазарете. Там уже был один мертвец — последний случай на корабле. Знаете, кто это был? Не поверите: Дойл… Так что ему не удалось занять свое место на скамье подсудимых…
— Генерал…
— Жив и здоров. — Курикка кисло улыбнулся. — В прекрасной форме, чтобы предстать перед судом. Откровенно говоря, я бы предпочел, чтобы правосудие покарало его уже на том свете. Но теперь это уже не важно. Вы сами, капитан — вот что было важно. Не поверили бы, если бы не видели собственными глазами. Мы вернулись в лазарет за новой порцией лекарства. Рама взглянул на вас… Он не удержался, чтобы не позвать меня.
— Прошло буквально несколько минут, — заговорил молчавший до сих пор Рама, — а лихорадки как не было. Вы спали обычным человеческим сном и даже тихо похрапывали. Разрушительное действие болезни еще, правда, не дало о себе знать, но лихорадка отступила мгновенно. Вторая перегонка попала в самую точку. Те, кого болезнь захватила недавно, после укола тут же встали на ноги и принялись помогать нам. Мы провели повальную вакцинацию, и уже на следующий день в рубке и двигательном отсеке были наши люди. Но это уже не было особенно важным. Большой Джо сам вышел на орбиту.
— Вы утомили его, — произнёс чей-то голос. — Покиньте палату.
Увидев врача в дверях, Дон улыбнулся и покачал головой.
— Это самый лучший способ лечения, доктор.
— Несомненно, но думаю, что на сегодня больше чем достаточно. Они вернутся, как только вы проснетесь.
После ухода Рамы и Курикки, врач молча взял шприц с маленького стола у изголовья кровати. Проследив за ним взглядом, Дон понял, что находится не в корабельном лазарете: кровать, впрочем, как и вся комната, была намного больше знакомых ему.
— Каюта капитана, — понял он, увидев на стене фотографию «Иоганна Кеплера».
— Перед тем, как я усну, позвольте мне ещё один вопрос.
Внимательно посмотрев на него, врач молча кивнул.
— Как там мои пациенты?
— Чувствуют себя намного лучше, чем вы сами. Ваше волшебное лекарство сработало отлично, но корабль, естественно, ещё на карантине. Мы должны быть абсолютно уверены в его безопасности. Что же касается вас, то вы настолько перегрузили свой организм антибиотиками, что я порой, честно говоря, боялся забашу жизнь.
— Но у меня не было другого выхода.
Врач открыл было рот, но так ничего и не произнёс. Затем он улыбнулся.
— Да, действительно так. Я рад, что там были вы, именно вы, потому что будь там я, не знаю, чем бы все это кончилось.
— И последнее. Об этом мятеже. Что собираются делать с мятежниками? Вы должны оценить наше тогдашнее положение. Это была провокация…
— Мы знаем, и вряд ли кто-нибудь кроме генерала Бриггса предстанет перед судом. Это мое личное мнение, хотя все случившееся можно оценить только как самое настояще пиратство. Вы офицер и законно приняли на себя командование. Более того, вы и сейчас исполняете, обязанности командира корабля, поскольку новый ещё не назначен. Я пока не знаю, как вас называть — доктор или капитан. Но в любом случае вы должны спать.
Дон заснул, улыбаясь.
На следующее утро, сразу после завтрака, сиделка побрила его и положила под голову ещё одну подушку.
— К чему бы это? — удивленно спросил он.
— У вас будут гости, и вы должны выглядеть молодцом.
— Гости? Я думал, что слишком болен для посетителей. Во всяком случае, вы сами так говорили. Я же…
Он не закончил.
— Разрешите войти, сэр, — произнёс с порога Курикка.
— Что? Конечно, проходите, но почему?…
Дон удивленно замолчал, увидев на Курикке парадную одежду с золотыми нашивками на рукавах.
Вероятно, он позаимствовал ее у какого-нибудь космолетчика, поскольку его собственная одежда была отправлена за борт вместе с остальным багажом. За ним вошли и остальные, и все в парадной форме: Рама Кусум — механик двигательных установок и врач по призванию, стюард Парсер, Спарк, техник Тиблевски, Хансен.
А за ними в своем обычном костюме, но подтянутый, как и все остальные, вошёл Учальде.
— К сожалению, всему экипажу не разрешили навестить вас, сэр, но мы будем говорить от его имени. С нами доктор Учальде, поскольку он, несомненно, один из членов экипажа.
— Это так, — коротко произнёс Дон, вспоминая о том, что произошло с коррекцией курса и подавлением мятежа.
— Мы были уверены, что вы поймете нас, сэр. Вот почему он с нами, с нашей командой.
Курикка наклонился над Доном.
— На корабле я строго придерживался необходимой субординации. Но, полагаю, сейчас не тот случай. Карантин продлили на несколько дней, а вас хотят переместить в больницу на Марсе. Командор Депрадра собирается отбуксировать «Иоганн Кеплер» к Земле. Но пока он не принял решение, капитаном остаетесь вы.
В руках у Курикки появился пакет.
— Это ваше по праву, сэр. Нет ничего почетнее, чем быть капитаном корабля. Не многие удостаивались этого. Вы тот человек, который спас нас всех. Это главное.
Развернув пакет, он достал фуражку с золотой кокардой и изображением ракеты на ней.
— Это капитанская фуражка. Мы купили её здесь, однако, теперь она ваша. Подарок от всего экипажа, капитан.
Взяв её в руки, Дон не нашёл, что сказать. Стоявшие перед ним так же молча отсалютовали ему. Дон приложил руку к козырьку. Его состояние невозможно было передать никакими словами, и это ясно было видно по выражению лица. Теперь все присутствующие были связаны неразрывными узами космического братства, молча экипаж стал покидать каюту. Последним уходил Курикка.
