У Дэнни заколотилось сердце.
— Выдох акулы! Сочинитель частушек! Занимайся любовью с грязными пробирками! — Голос ее дрожал.
Сахот отплыл, удивленный. Очевидно, не ожидал, что Дэнни так разнервничается.
— Ах, Дэнни, — вздохнул Сахот. — Я только пытался поблагодарить вас за помощь с Крайдайки. Видимо, ваши чары действуют на него сильнее моих аргументов. Простите, если я вассс испугал.
Дэнни фыркнула на эту двусмысленность. Но все же она сильно разволновалась. Пульс ее медленно приходил в норму.
— ...Неважно. Больше не подкрадывайтесь ко мне так!
Даже не оборачиваясь, она чувствовала, как за ее спиной широко улыбается Эмерсон Д'Анит.
«Мужчины! — подумала она. — Они когда-нибудь взрослеют?»
— Гм, Дэнни. — Голос Сахота звенел, как струнное трио. — Если мы вместе с экспедицией отправимся на остров, нужно обсудить один небольшой вопрос. Будете ли вы неподкупны и позволите Крайдайки предвзято выбрать научного руководителя? Или дадите мне шанс? Может, мы посостязаемся?
Д'Анит кашлянул. Отвернулся и прочистил горло.
Дэнни покраснела.
— Пусть капитан решает, как лучше. К тому же... Я не уверена, что нужно отправляться нам обоим. Чарли говорил мне, что вас может заинтересовать его анализ образцов вещества коры... в верхних слоях есть следы палеотехнологии. Вам надо быстрее увидеться с ним.
Глаза Сахота сузились.
— Эт-то интересссно. Я считал, что планета не возделывалась слишком долго и никаких следов палеотехнологии не сохранилось.
Но тут же уничтожил надежды Дэнни.
— Увы. Останки древних цивилизаций Китрупа и вполовину не так важны, как контакты с предразумными. Надо, чтобы вы, люди, имели права на них. И у нас, финов, могут появиться новые двоюродные братья еще до окончания работы с неособаками! Да поможет небо этим беднягам, если до них доберутся банду, соро или им подобные!
— И еще мы сможем лучше узнать друг друга... как профессионалы, разумеется.
Эмерсон Д'Анит снова кашлянул.
— Я слишком надолго оторвался от ремонта, ребята, — сказал он. Снова вернулась его картавость. — Мне пора к двигателям, а вы обсуждайте свои планы.
Д'Анит едва сдерживал ухмылку. Дэнни поклялась отомстить ему.
— Эмерсон! — прошипела она.
— Да, девочка? — Он невинно взглянул на нее.
Она наградила его свирепым взглядом.
— О... готова поручиться, что в вас нет ни капли кельтской крови!
Темнокожий инженер улыбнулся ей.
— Как, разве вы не знаете? Все шотландцы — инженеры, а все инженеры — шотландцы. — Он махнул рукой и уплыл, прежде чем Дэнни нашлась, что ответить.
«Черт возьми!» — про себя выругалась она. Ее подвел языковой барьер!
Когда Д'Анит исчез, Сахот подплыл ближе.
— Может, начнем планировать нашу экспедицию? — Его дыхало оказалось рядом с ее ухом.
Дэнни вздрогнула. Неожиданно она заметила, что все исчезли. Сердце Дэнни забилось быстрее, словно в маску перестало поступать достаточно воздуха.
— Не здесь! — Она отвернулась и поплыла. — Пойдем в офицерскую кают-компанию, где оборудование... и воздушные пузыри. Там человек может дышать!
Сахот держался в опасной близости от нее.
— Дэнни... — сказал он, но не стал настаивать. Напротив, запел негромкую атональную мелодию на каком-то малоизвестном диалекте тринари.
Невольно Дэнни заслушалась. Странная и необыкновенно красивая мелодия. И лишь через несколько минут стало ясно, что она к тому же и неприличная.
Моки, Срика-пол и Хакукка-джо проводили свободное от вахты время, как всегда в последними недели — жалуясь.
— Он сегодня опять был в моей секции, — ворчал Срика-пол, — совал свое рыло в работу. Думает, что все его действия — тайна, но все засвечивает своим кининкским звукоэхом.
Моки кивнул. Невозможно было не понять, кто такой «он».
Вечно кричит — вечно ворчит
Слагает, слагает свои ритмы
А дельфины качают хвостами
Восхищаются его логикой
Хакукка-джо поморщился. Моки редко говорит на англике, а его тринари слишком близкое к праймалу. Это неприлично.
Но Срика-пол, очевидно, согласен с Моки.
— Все эти турсиопы преклоняются перед Крайдайки. Подражают ему, стараются вести себя так, будто посвящены в логику кининка! Даже половина наших стеносов им очарована!
— Ну, если он уведет нас отсюда живыми, я прощу ему даже эти назойливые проверки, — заметил Хакукка-джо.
Моки покачал головой.
Живыми! Живыми!
В глубокие воды!
Следуйте, следуйте
За предводителем с острыми зубами!
— Потише! — Хакукка-джо развернулся и прислушался к отголоскам эха от стен помещения для отдыха. У кухонных машин виднелось несколько дельфинов. Они как будто не слышали. — Следи за своими словами! У нас и без того хватает неприятностей. Тебя обвинят в мятежных разговорах! Я слышал, как доктор Метц расспрашивал Такката-Джима о тебе!
Моки вызывающе ухмыльнулся. Срика-пол одобрил его невысказанное замечание.
— Метц ничего не сделает, — сказал Срика. — Ведь половина стеносов на борту подобрана им лично. Мы его дети. Теперь, когда Орли и Тшут отсутствуют, Хикахи в лазарете, нужно следить только за главным ослом!
Хакукка-джо испуганно огляделся.
— И ты тоже? Слушай, потише! Вон плывет Кта-Джон!
Остальные двое повернулись в ту сторону, куда он показал. Большой неодельфин направлялся к ним. Другие дельфины, поменьше, торопливо уступали ему дорогу.
— Ну и что? Он один из нас! — неуверенно сказал Срика-пол.
— Он еще и боцман! — горячо возразил Хакукка-джо.
— Но он тоже не любит ослов-турсиоп! — вмешался Моки на англике.
— Может быть, но держит это при себе. Он знает, как люди относятся к расизму.
Моки оглянулся. Этот дельфин, как и многие другие, суеверно боится патронов. Моки негромко произнес на тринари:
Спроси чернокожих —
Спроси коричневых и желтых людей
Спроси китов —
О расизме человека!
— Но это было давно! — выпалил Хакукка-джо, немного шокированный. — И у людей не было тогда патронов!
— Вот именно... — сказал Срика-пол несколько неуверенно.
Они замолчали при приближении Кта-Джона. Хакукка-джо почувствовал холодок страха при виде боцмана. Кта-Джон — трехметровый гигант, шире двух человек в обхвате. У него тупой бутылкообразный нос, и расцветка не пятнистая, как у остальных стеносов на борту, а с глубокими переходами цвета. Говорят, Кта-Джон — один из «особых» дельфинов доктора Метца.
