Три инфаркта – цена гонений Александра Галича. И надо вспомнить, что его отлучили не только от Союза писателей, но и от Литфонда, и от медпомощи. Естественно, ему, больному человеку, сердечнику, в последние годы было худо физически и психологически.
К 1973 году жизнь Галича стала совсем невыносимой. Норвежский театр, зная его бедственное положение, прислал ему приглашение на семинар по творчеству Станиславского. Но ничего из этой благородной затеи не вышло: Галича несколько раз вызывали в ОВИР и столько же раз отказывали ему в поездке. Наконец его вытолкнули из страны по израильской визе. Предложили в десять дней уехать из Советского Союза, сказали, что либо он уезжает за рубеж, либо остается в СССР, но едет на Север. То есть: эмиграция или высылка! Такая вот «свобода перемещения»!..
Что ж, прощай, мое Зло, мое доброе Зло.
Ярым воском закапаны строчки в псалтири,
Целый год благодати в безрадостном мире –
Кто из смертных не скажет, что мне повезло?!
Что ж, прощай, мое Зло!..
Это строки из стихотворения «Заклинание Добра и
Зла», написанного в Москве 14 июня 1974 года. А уже в Норвегии Галич написал так:
Мы бежали от подлых свобод,
И назад нам дороги заказаны.
Мы бежали от пошлых забот
Быть такими, как кем-то приказано.
И горький вздох-вывод:
Мы тождественны в главном – мы беженцы…
Перед отъездом Александр Галич принял православную веру. Обряд крещения совершил Александр Мень. «И в первом же разговоре, – вспоминал отец Александр, – я ощутил, что его «изгойство» стало для поэта не маской, не позой, а огромной школой души… Его вера не была жестом отчаяния, попыткой куда-то спрятаться, к чему-то примкнуть, лишь бы найти тихую пристань. Он много думал. Думал серьезно. Многое пережил. Христианство влекло его…»
Разуверившись в земных ценностях, Галич искал «доброго Бога».
Он снимает камзол, он сдирает парик.
Дети шепчутся в детской: «Вернулся
старик».
Что ж – ему за сорок, немалый срок,
Синева, как пыль, – на его губах…
«Доброй ночи, Бах», – говорит Бог,
«Доброй ночи, Бог, – говорит Бах, –
Доброй ночи!..»
Таможенник на границе не хотел пускать Галича с крестом в самолет. Последнее унижение. Но Галич настоял на своем и не снял крест. Изгнанный, но не побежденный взошел он на трап авиалайнера.
Поэт покинул родину 24 июня 1974 года, в этот печально знаменательный для себя день он записал: «Сегодня собираюсь в дорогу – в дальнюю, трудную, извечно и изначально – горестную дорогу изгнания…»
Вначале он уехал в Норвегию, затем жил некоторое время в Мюнхене, а потом в Париже.
Как могу я не верить в дурные пророчества:
Не ушел от кнута, хоть и бросил поводья.
И средь белого дня немота одиночества
Обступила меня, как вода в половодье…
На Западе
По свидетельству дочери, на Западе Александр Галич отнюдь не бедствовал: «У него там было все – признание, пластинки, книги, концерты, у него было даже две работы – радио «Свобода» и еще он редактировал в английской энциклопедии раздел русской поэзии. Он был достаточно обеспеченным человеком, у него была прекрасная квартира…»
Прервем цитату и отметим, что на Западе вышли сборники его стихов «Песни», «Поколение обреченных», «Когда я вернусь…», а также автобиографическая книга «Генеральная репетиция» (1974). А теперь завершим цитату дочери Алены: «Но у него постоянно было ощущение несвоей жизни».
Можно сказать так: Галич был очень русским человеком и очень связанным с прошлым и настоящим своего народа, он был, как говорится, плоть от плоти его. Свои передачи на радиостанции «Свобода» начинал с песни «Когда я вернусь…». Эта песня была его позывными.
Когда я вернусь…
Ты не смейся, когда я вернусь,
Когда пробегу, не касаясь земли,
по февральскому снегу,
По еле заметному следу – к теплу
и ночлегу –
И вздрогнув от счастья, на птичий твой
зов оглянусь –
Когда я вернусь.
О, когда я вернусь!..
Он не вернулся: Вернулись лишь его стихи, песни и книги.
Смерть
15 декабря 1977 года – последний день жизни Александра Галича (он прожил 59 лет и без четырех дней два месяца). В тот последний день он приобрел радиоприемник «Грюндиг» и страшно радовался своему приобретению. Жене Ангелине, ушедшей из дома за сигаретами, сказал: «Вернешься, услышишь необыкновенную музыку». Он любил «чистый», бархатный звук.
Когда жена вернулась, Галич был мертв. Он лежал с обугленной полосой на руке и зажатой в кулаке антенной. Смерть от несчастного случая? Такова была официальная версия врачей. Неофициальная версия: убрали спецслужбы. Вместе с КГБ почему-то называли и ЦРУ.
Что произошло на самом деле, мы не узнаем никогда, ибо уход Галича был из того самого разряда загадочных и таинственных смертей (если хотите: от президента Кеннеди до генерала Рохлина).
Лев Копелев сказал наиболее точно: «Умер на чужбине чужой смертью».
Вот звенит прощальный звон,
Вот звенит прощальный звон,
Вот звенит прощальный звон,
Вот звенит прощальный звон,
Бьют колокола…
Первый сон, последний сон…
Так и жизнь прошла!
Так заканчивается одно из последних стихотворений Галича «Там, в заоблачной стране…».
Ангелина Николаевна, жена Галича, погибла через 9 лет при очень странных обстоятельствах: якобы от не- затушенной сигареты начало тлеть одеяло, а далее смерть от удушья. А в результате: ушла из жизни важная свидетельница жизни и кончины Александра Галича. Примечательно: со смертью вдовы исчез и архив поэта. И концы в воду…
Эпилог
Конечно, у каждого времени свои певцы и песни. После ухода Галича выросло новое поколение. Но Галича нельзя забыть. Он – часть нашей истории. Он был, как выразился Леонид Плющ, Гомером опричного мира. А Владимир Буковский продолжил: «Каждая его песня – это Одиссея, путешествие по лабиринтам души советского человека».
В разгар всемирного угарища,
Когда в стране царили рыла,
нам песни Александра Галича
пора абсурдная дарила, –
писал Борис Чичибабин. А вот строки и самого Александра Галича:
А наше окно на втором этаже,
А наша судьба на виду…
И все это было когда-то уже,
В таком же кромешном году!..
…А что до пожаров – гаси не гаси,
Кляни окаянное лето –
Уж если пошло полыхать на Руси,
То даром не кончится это!..
Когда это написано? В ноябре 1971 года, много лет назад, а звучит устрашающе актуально. Гомера нет. Разрушена советская Троя. А мы все – беженцы в новом «кромешном году». Таков печальный итог российской мистерии. Утешает одно: итог не окончательный, а лишь промежуточный. Так или иначе, Александр Галич нисколечко не устарел. Он и сегодня звучит злободневно.
