Роман Злотников - Мир Вечного. Лучший дуэт галактики (сборник)

Ахмет-Гирей вежливо наклонил голову, но промолчал.

«Напрасно он молчит, — подумал Полубой, — знает ведь, чего от него ждут — заверений, что он уже благодарен Александру, гетаирам и их наставнику и сделает все возможное, чтобы оправдать их надежды».

Впрочем, Птолемей не обратил внимания на молчание собеседника. Видимо, был уверен, что после встречи с Аристотелем правитель Итиля станет совсем другим человеком.

Картинка на экране сменилась — пилот включил нормальный масштаб. Челнок входил в атмосферу, впереди громоздились горы облаков. Клюнув носом, челнок встал на привод и вошел в облака.

Полубой ощутил, как забеспокоились в контейнере риталусы, и понял, что они почуяли врага, с которым уже сражались на Хлайбе. Что интересно, под Развалинами Касьян не натравливал их на фиолетовое чудовище — они напали на него сами, будто ненависть к нему была заложена в них на генетическом уровне. Словно поколения их предков дрались с фиолетовым и передали свою ярость потомкам. Прямо противоположное чувство — любовь, обожание, обожествление испытал сам Полубой на Хлайбе. А гетайры навсегда покорились этой болезненной страсти. Сможет ли Птолемей когда-нибудь излечиться? Захочет ли? Ладно, это уже его проблемы. «Мне бы только выпустить вас, малыши, а дальше вы и сами разберетесь», — подумал Касьян и успокоил риталусов мысленным приказом. Не пришло еще их время.

— Может, мне все-таки надо было остаться на «Заступнице»? — спросил Полубой. — Если атака начнется в ближайшее время, лишний корабль не помешал бы.

— Мы успеем вернуться, — сказал Неарх. — Вряд ли они будут атаковать с ходу, к тому же на границе системы есть несколько сюрпризов, которые задержат врага. А когда они войдут в систему, здесь их встретим мы. Не беспокойся, капитан, все под контролем. А тебе уже пора посмотреть на подготовленных к выпуску. Поверь, это совсем другие люди. И ты станешь таким. Сильным, справедливым, не знающим сомнений. Готовый забрать жизнь или отдать свою во имя великой цели.

— Красиво, — вздохнул Полубой, — только отдавать свою хотелось бы попозже.

Неарх похлопал его по колену — не беспокойся, мол, это будет тебе в радость. Касьян посмотрел на него, подумал, что в гробу он видал такую радость, но согласно кивнул.

Челнок вывалился из облаков над огромной посадочной площадкой, рассчитанной на прием крупных судов. Сейчас, однако, здесь не было ни одного корабля. Пилот взял управление на себя и посадил машину на краю поля.

Чмокнул люк, вываливаясь из корпуса, пахнуло свежестью и солоноватым запахом моря — берег был недалеко. Первым на землю сошел Птолемей, замер, раскинув руки и закрыв глаза, будто благодарил кого-то, что довелось еще раз побывать здесь. Неарх склонил голову, будто молился, Ахмет-Гирей тревожно втягивал воздух тонкими ноздрями. Полубой видел, что он волнуется. Только бы Ахмет выдержал. Что поделать, не верил Касьян, что молитвы, пусть даже и переданные Ахмет-Гирею великим праведником, помогут заслонить сознание от страшной удара чужой воли.

Было не жарко, солнце клонилось к закату. Сосны на дюнах, окружавших посадочную площадку, бросали на бетон длинные тени. Пахло смолой и хвоей, и на мгновение Касьяну стало жалко, что этот прекрасный мир изгажен вторжением неведомого сушества, которому вся эта красота безразлична. И Древняя Греция, Эллада, безразлична ему, он только взял из глубокой старины то, что ему было нужно — богов, героев и великого философа, имя которого не смогли стереть из людской памяти сотни веков.

— Пора, — сказал Птолемей.

Ахмет-Гирей выпрямился, его пальцы на миг коснупись талисмана, висевшего на груди. Ахмет был бледен и сосредоточен, будто ему предстоял смертельный поединок. Так оно и было, и хорошо, что он поверил предупреждениям Касьяна о силе врага. Посмотрев Полубою прямо в глаза, он повернулся к Птолемею.

— Я готов.

Гетайры встали по боками Ахмет-Гирея. Неспешным, даже торжественным шагом они двинулись к дюнам. Полубой смотрел им вслед, пока они не скрылись за соснами. Он уже прикинул, сколько времени им понадобится, чтобы достичь здания на берегу. Можно было начинать действовать. Только бы Сашка сделал все, как надо, только бы Лэнс и Мартин не подвели.

— Подарки забыли, — по трапу сошел пилот, с натугой таща контейнер. Брякнув его на бетон, он выпрямился, тяжело дыша. — Что он, золото, что ли, привез Аристотелю? Вот чудак-человек.

— А давай откроем, посмотрим, — предложил Касьян, подходя к пилоту.

Парень ухмыльнулся.

— Давай!

— Нельзя же быть таким беспечными, ребята, — пробормотал Александр Одинцов, переступая через неподвижные тела.

Вытащив из кармана дешифратор, он подсоединил его к компьютеру, управляющему автоматическими системами охраны энергетического комплекса Акмона.

Всегда следуя завету: наглость — второе счастье, он спустился сюда, на минус девятнадцатый уровень планетоида, вырубив охрану возле гравитационной шахты. Задействовав платформу не удалось — допуск его пропуска кончался на поверхности, но он и не надеялся на это. Зря что ли спер планирующий антиграв из дома Неарха. Гетайр, бывало, любил рассказывать, как он спускается с гор на Афродите.

Внизу Одинцова никто не ждал; он спокойно разжал шахтные двери, сориентировался и, подойдя к будке охраны, тербовательно заколотил в дверь.

— Кого несет? Карту вставь, забыл что ли?

— Открывай, — нагло гаркнул Одинцов, — сбой системы, ремонтный наряд.

— Чего?

Охранник открыл дверь и Одинцов с порога засветил ему рукоятью сабли в лоб. Второй, правда, среагировал мгновенно — цапнул с пульта пружинный арбалет. Если бы он держал арбалет в руках, пока первый открывал дверь, может быть у него и был бы шанс.

Болт врезался в стальную дверь, охранник рванул из ножен саблю, но Одинцов уже был рядом и кистевым движением тюкнул его клинком в висок. Опрокидывая кресло, охранник рухнул на пол.

Пискнул дешифратор. Одинцов проверил, побегав пальцами по клавиатуре, все ли отключено, и удовлетворенно кивнул.

— Вот так. Совсем другое дело. Очень нужно мне от ваших скорострелок бегать.

Он вернулся к шахте, подобрав по дороге антиграв. Снизу пахнуло холодом и сыростью. Ну еще бы: весь конденсат верхних этажей туда стекает, а откачивают раз в год. Эх, надо было дождаться, пока откачают. Кажется, через месяц собирались.

Одинцов поежился и шагнул в пустоту.

Через двадцать секунд он по колени плюхнулся в дурно пахнущую воду. Пол тоннеля был на уровне лица. Все правильно — платформа встает заподлицо с уровнем пола, но ведь он без платформы, своим ходом. Одинцов подтянулся, но прежде, чем вылезти из ямы, посмотрел вдоль тоннеля. Освещение здесь явно экономили — панели освещения, расположенные метров через двадцать друг от друга, едва светились. Стволы скорострельных арбалетов на потолке поникли и были похожи на безвольные пальцы мертвой руки. Одинцов довольно кивнул и выбрался из ямы. Дальше, однако, все было не так легко. Вместе с арбалетами отключилась и линия питания кара, который стоял здесь же неподвижный, без признаков жизни, и оживить его не представлялось возможным. Одинцов выругался. Если он правильно помнил расположение механизмов стыковки и центрального узла энергораспределителей, то до них было около трех километров по пустому, нашпигованному арбалетами тоннелю. Арбалеты сдохли, путь свободен, сказал себе Одинцов, повесил на плечо перевязь с саблей и побежал вперед.