устраивать кровопролитие, в котором могут пострадать подчиненные мне люди и корабли, — неожиданно произнес Траун. — Придите и возьмите все то, что считаете необходимым.
— Так-то лучше, гранд-адмирал, — фыркнул командир «Искоренителя». Его голограмма пропала, а тройка звездных разрушителей начала набирать ход, двигаясь прямо к «Химере».
— Глупость и заносчивость — вот то, что приведет Империю и любое другое государство, преисполнившееся собственной важностью, к краху, — неожиданно заявил Траун.
— О да, — Белу Иблису стало неожиданно смешно. — Философствовать вы мастер, гранд-адмирал. Но, как вижу, даже у вас кишка тонка противостоять палачам из Убиктората.
— Я не вижу смысла в напрасном кровопролитии, — спокойно заявил Траун.
Тройка разрушителей находилась на расстоянии уже семидесяти единиц от «Химеры», а всего — сотни до геостационарной орбиты планеты за кормой флагманского разрушителя гранд-адмирала.
— Но, — Траун посмотрел прямо в глаза кореллианца, — вы ведь помните, что скали о моих словах?
— «Звучат угрожающе», — кивнул Бел Иблис. — Правда с Убикторатом вы сдали свои позиции.
— Отступление — тактический маневр, командор, — произнес Траун. — Порой он бывает беспощадным к преследователям.
Кореллианец нахмурился. А в следующее мгновение он увидел как тройка звездных разрушителей словно врезалась во что-то невидимое. На мгновение ему показалось, что те оказались в окружении астероидов, но…
Серия чудовищных взрывов буквально вывернула борта трех разрушителей Убиктората. Ударные волны вздыбливали броню, круша обшивку, корежа корпус. Надстройки у двух разрушителей словно перестали существовать, исчезнув в новых вспышках пламени.
Мгновение, лишь одно мгновение — и вместо трех блистающих, словно на параде разрушителей, в космосе остались лишь изуродованные корпуса, объятые пламенем, дымящие из десятков пробоин. На тактическом мониторе было видно, что выжившие члены экипажей останавливали корабли, ложа их в дрейф ради сохранения текущего местоположения, которое читали безопасным.
Начиналась борьба за живучесть…
— Капитан Пелелон, — спокойно отвел взгляд от кореллианца Траун. — Сообщите капитану Дорье, чтобы он занялся устранением экипажей на атаковавших нас кораблях и буксировкой звездолетов на орбиту. Экипаж «Странника Пустоты» может присоединиться к ним по желанию.
— Есть, сэр! — бодро отрапортовал седовласый мужчина.
Траун чуть повернул кресло, так чтобы смотреть в глаза Белу Иблису. Хотя нет, его взгляд направлен чуть в сторону — он смотрит на Императорского гвардейца.
— Верните командора Иблиса в его апартаменты, — приказал он. Его глаза слегка сместились. Теперь он встретился взглядом с кореллианцем. — Спасибо за то, что сыграли свою роль, командор. Надеюсь, урок безжалостности для вас запомнится надолго.
Поджав губы, Бел Иблис промолчал.
Он не хотел доставлять радости имперцу, констатируя тот факт, что Трауну удалось его вновь провести.
Потому что кореллианец до конца не был уверен в том, что отведенная ему гранд-адмиралом роль уже отыграна и занавес опустился.
Девять лет, семь месяцев и двадцать восьмые сутки спустя Битвы при Явине…
Или сорок четвертый год, семь месяцев и двадцать восьмые сутки после Великой Ресинхронизации.
(Четыре месяца и тринадцатые сутки с момента попадания).
Ночь едва перевалила за половину, а новые сутки уже вступали в свои права.
Словно бой архаичного вида напольного хронометра, которые любили устанавливать в своих резиденциях различного рода богатеи и знать, удар с металлическим отзвуком огласил хорошо обставленную квартирку в недрах гражданской станции на орбите планеты Слуис-Ван.
Но к ознаменованию новых суток или хотя бы часа, этот звук не имел ничего общего.
Как и последующий за ним точно такой же. Но если б кто-то посторонний являлся очевидцем происходящего в этой небольшой квартире, то сразу бы отметил, что второй удар с металлическим звоном, имел хлюпающий отзвук.
Словно второй удар пришелся по чему-то мягкому, имеющему в себе жидкость.
Координатор Имперской Разведки Сергиус, убрал от лица жертвы металлический поднос, посмотрев на изогнутое по форме республиканского контрразведчика дно кухонного предмета.
— Дешевка, — констатировал он, отбрасывая предмет кухонного интерьера в сторону. То, что соседи смогут услышать звуки и грохот металлической посуды, он не боялся — хозяин жилища на совесть поработал над звукоизоляцией. — Экономишь на себе, скряга?
— Ты… кто такой? — прохрипел контразведчик, отплевывая с губ стекающие из разбитого носа кровавые дорожки. — Ты хоть знаешь на кого напал?!
— Знаю, — честно сказал Сергиус. — Но, так как я парень из приличной семьи имперских военных, то вслух повторять свои мысли не буду — чтобы не нарушать твою тонкую душевную организацию.
— Тебя уже к обеду будут на куски рвать, — злобно пообещал контрразведчик.
— Ай-ай-ай, как страшно-то, — зацокал языком Сергиус, одарив своего собеседника холодным профессиональным взглядом. — И кто ж рвать-то будет не подскажешь?
Контрразведчик хотел было сказать, но заткнулся.
Сработал внутренний механизм страха. Не перед «гостем». Перед своими настоящими работодателями.
— Ну вот то-то и оно, — заключил Сергиус. — Итак, приступим к самому действу. Имперскую методичку по допросам вражеского агента изучал?
— Пошел ты, — фыркнул контрразведчик.
— Ну тогда я повторю, чтобы соблюсти все формальности, — Сергиус наигранно улыбнулся, оценив как интересно смотрится привязанный к металличесскому стулу полуголый республиканский «коллега». Застигнутый прямиком во сне, усыпленный с помощью специального препарата и надежно зафиксированный — потому что если разговор пойдет по «плохому» сценарию, то ему будет больно. Аснестизии в явочной квартире Имперской разведки Сергиус не нашел, потому воспользовался мудрой наукой инструкторов из академии, которые ставили разницу между надежной фиксацией «пациента» и ограничением его подвижности в момент допроса с пристрастием. В данном случае контрразведчик Новой Республики был зафиксирован на совесть. — Ты имеешь право хранить молчание, право на квалифицированную юридическую защиту, право давать показания на родном языке или языке, которым владеешь…
— Что за чушь ты несешь? — воззрился на него контрразведчик. — В методичке работы с агентами все не так! Ты зачитываешь мне права гражданских лиц при допросе! Идиот!
— Значит методику допроса вражеского агента ты все же изучал, — улыбнулся Сергиус. Противник помрачнел, поняв, на какую простую уловку попался. — Хорошо, тогда можно перейти к более прямым вопросам. Как долго на верфи работает «стервятник»?
— Иди к ситам, имперец! — презрительно произнес контрразведчик.
— Ответ хороший, но мне он не нравится, — констатировал Сергиус, взяв из кухонных инструментов металлический молоточек для тбивки мяса. Прикинул его вес в руке, а затем, без предупреждения, нанес удар меж ног пленника.
— А-а-а-а!!!! — не своим голосом заорал республиканец, всем телом попытавшись отстраниться от места удара.
— Чего орешь? — поинтересовался Сергиус, отнимая молоток от края сидения металлического кресла, позволяя противнику полюбоваться на ребристые вмятины на металле. — Я же тебя даже не тронул.
— Псих! — продолжал орать пленник. — Я найду тебя, я тебя на куски, да я…
Договорить он не успел, получив оплеуху левой рукой координатора.
— Вопрос повторить? — уточнил Сергиус.
Контрразведчик сплюнул
