— Чувствуют они себя просто замечательно. Вот только я не справляюсь с тем, что они мне дают, отвык я от них, пока был на станции. Может, ты мне поможешь настроиться на нужное восприятие, если сможешь подключиться?
— Подключиться смогу. Хотя я тоже сильно теряюсь, когда соединяюсь и с тобой и с ними, но мне проще, я могу дозировать то, что воспринимаю. Давай попробуем.
Я снова соединился с детекторами и просто расслабился, почувствовав, как Осс подключилась ко мне. Постепенно её стараниями сформировалась устойчивая зрительная картина. Всё остальное она пока вытеснила. Снова я видел в полном объёме вокруг себя, сразу во многих диапазонах волн.
— Попробуй открыть глаза, — сказала мне Осс.
Открыв глаза, я обнаружил, что могу легко накладывать ту картину, которую я вижу глазами на ту, что воспринимают детекторы. Естественно, глаза, в отличие от восприятия детекторов, видят только с одной стороны, но это не столь принципиально. Главное, что можно совмещать в одно оба канала и наблюдать гораздо больше, чем одним из них. Постепенно я стал детализировать картину восприятия, которая теперь становилась всё полнее и насыщеннее. Я обнаружил, что легко могу переключать актуальность различных диапазонов зрения. Это было именно то, что нужно. Если найти необходимый диапазон зрения, то можно видеть различные энергетические и полевые образования, причём без всякой внешней аппаратуры.
— Хорошо, — сказал я, — можешь меня отпускать, теперь попробуем настроить зрение на нужные нам объекты.
— Смотри на меня, как на эталон, — про себя улыбнулась Осс, — потом сравнишь с кем-либо из лежащих в анабиозе.
Я внимательно смотрел на неё. Смотрел сначала своими глазами, постепенно по одному подключая каналы восприятия детекторов. Картина была очень интересная. Так глазами никогда не увидеть и даже во сне сложно представить. Можно видеть весь организм полностью или сосредоточиться на отдельных деталях. Тело светилось и переливалось немыслимыми цветами, в нём растекалась самая различная энергия, которая выходила из него, образуя замысловатую картинку окружающей ауры. Я перебирал различные каналы и, наконец, заметил именно тот, что был нужен. Судя по всему, это был основной канал восприятия слабых электрических полей, которые окружают любое живое существо. Именно в нём были заметны неуловимые обычному глазу малейшие изменения, которые происходят в человеке. Для технической аппаратуры многие детали и нюансы, даже воспринимаемые её датчиками, оставались неразличимы, что и не позволяло распознать агрессоров.
Но разобраться детально я не успел. Мой вызывной браслет вибрировал, показывая, что для меня есть срочное сообщение.
— Меня вызывают, — мысленно сказал я, — сейчас узнаю кто.
— Меня тоже, — ответила Осс, — кажется, я знаю, кто это может быть.
— Теперь и я знаю, — весело ответил я, разглядывая свой браслет зрением детектора, — это адмирал Восс требует немедленно выйти с ним на связь.
— Идём в помещение разведки, — подтвердила она, — Восс так вызывает только в экстренных случаях, значит, есть причины.
Мы быстро покинули медицинский отсек и направились в свою зону. Вся станция была переведена в режим экономии энергии, коридоры едва освещались, вся неактуальная аппаратура была выключена. Нам пришлось идти пешком, транспортные лифты не работали. Стоило нам войти в помещение разведки, сразу же появилось объёмное изображение адмирала.
— Рад вас двоих видеть дееспособными, — сразу и без всякой субординации приступил к делу Восс, — весь остальной экипаж станции сейчас лежит в анабиозе. Ситуация критическая сама по себе, это вы и без меня понимаете, но это ещё не всё. Тут у нас наверху всё ещё веселее. Наш флот, который принимал участие в этой экспедиции, заблокирован в системе боевыми флотами нескольких других рас. Включено объёмное искажающее континуум поле, которое не позволяет пользоваться сжатием пространства для перемещения. Нам объявлен ультиматум, и дело может окончиться большой космической войной. Войной не только с нашей расой землян, в деле ещё несколько крупных игроков. Сикрийцы выступают на нашей стороне, а этого я вообще понять не могу, до сих пор они никогда открыто не вмешивались в какие-либо серьёзные конфликты.
— Что в условии ультиматума, — спросил я, после того, как у меня возникла смутная догадка?
— Вот это и есть самое странное из всего, — насупился адмирал, расхаживая взад-вперёд. — Я мог бы понять, если бы от нас требовали убраться вон из этой системы и убраться немедленно. Не удивительно было бы, если потребовали немедленно уничтожить вашу колонизационную базу, или что-либо подобное. Но от нас требуют, что бы все люди из экипажей наших кораблей были спущены на эту планету, а сами корабли уничтожены. Если мы не выполним эти условия, нас уничтожат, не выпуская из системы. Земля, естественно, на такие условия категорически не согласна, все боевые флоты находятся в состоянии полной готовности к войне.
— Сколько у нас времени до окончания действия ультиматума, — спросила Осс?
— Ещё пять земных суток, — ответил адмирал, — но это непринципиально. Времени всё равно недостаточно для того, чтобы что-либо противопоставить. Я, конечно, не знаю, чем могут помочь нам сикрийцы, и какой интерес преследуют они поддерживая нас, но нам реально нечего противопоставить заявившим ультиматум. Имеющееся у них превосходство колоссально.
— Адмирал, кажется, я понимаю причины, вызвавшие подобный ультиматум, — заявил я.
— Слушаю тебя внимательно, командор, — сказал адмирал, остановившись посреди комнаты и глядя на меня.
— Это жесткий карантин со стороны тех рас, кто уже на этой планете побывал до нас. Инфекция, способная поражать и биологические и технические системы, похоже, способна распространиться по всему обитаемому космосу, и никто не знает, что с ней делать, разве что только уничтожить её носителей или запереть их на планете, без возможности выхода в космос. Единственное, что я не понимаю, почему нас никто заранее не предупредил об этом.
— Зато я могу объяснить почему, — рассмеялась Осс, — думаю, адмирал поправит меня, если что. Так вот, попытка колонизации и последующий карантин просто сильно ослабит нашу расу землян, и она надолго будет закрыта в своём секторе. Мы уж очень экспансивная раса, это далеко не всем нравится.
— Не только это, — добавил адмирал, — против нас сейчас выступают все те, кто друг друга на дух не переносит в обычное время. Против нас непримиримые ранее идейные враги стали друзьями, а это весьма редкая и весьма ценная возможность для развития контактов между космическими расами. Если ваша версия карантина верна, то всё становится понятным, кроме интереса сикрийцев. Ради чего им выступать на нашей стороне, ведь у них нет, или ранее не было интересов к обладанию планетами или желания столкнуть разные расы друг с другом. Их вообще, все считают галактическими монахами-отшельниками, редко — миротворцами и никто не помнит, чтобы они когда-либо прямо участвовали в боевых действиях. Впрочем, о них вообще мало чего известно.
