Вновь усевшись на свое пилотское место, он распорядился:
– Запускайте деформационный модуль. И в течение пяти минут – усиление мощности до предельной. И сами – тоже ложитесь.
– Есть, – четко отозвались бортинженеры.
Наблюдая, как в тягучей, клейкой белой массе с алыми и синими всполохами постепенно тонет корабль, он думал о том, что вот опять – в зоне его личной ответственности оказываются человеческие жизни. И опять среди них – самые дорогие, самые значимые для него…
Он всегда хотел быть не просто пилотом, а очень хорошим пилотом. Во время учебы штудировал не только преподаваемые дисциплины, но и – по собственной инициативе – различные научные исследования, относящиеся к теории полетов. Изучал до самой глубины. На практике выполнял в космосе по-настоящему сложные и замысловатые задания. С блеском сдал выпускные экзамены, в том числе и летную часть. Он был уверен в себе. И все же понимал – никакое лавирование, никакие увертки от лазерных лучей, и даже от метеороидов при сломанной защите по степени риска не могли сравниться с тем, что он собирался сделать сейчас. В его распоряжении будут только три секунды…
Да, он был убежден, что пузырь не взорвется. Но все же возможность такого старта пока изучена только теоретически. Кто знает, какие непредсказуемые побочные эффекты могут возникнуть?
«Доверяю», – сказал Рилонда. И Энита смотрела на него со спокойной уверенностью. Она привыкла, что ее Алан – герой. И никто не догадывался, что героям тоже иногда бывает страшно…
Конечно, страх не повлияет на его решительность. И все-таки отвратительным, тягучим ощущением он расползается по сердцу. Но что это? Кажется, при воспоминании о взглядах Эниты, Дайо, Рилонды – он, страх, съеживается, гаснет… Доверие, надежда, любовь – все это явственно читалось в них… И тепло, загорающееся при этом внутри, уничтожает страх. В памяти вдруг отчетливо проступила картина их знакомства, первой беседы – уже давней, той, в ресторане «Галилея». Как у него тогда захватывало дух – и от робости, и от счастья одновременно. Он непроизвольно улыбнулся…
– Мощность максимальная, – доложил бортинженер.
И тотчас же он почувствовал, как могучая сила обрушилась на него тяжеловесным прессом. Он повернул голову – трое его коллег распластались на своих местах, дыша мучительно и трудно. Атонский пилот слабо прошептал:
– Как же ты поднимешься?
– Спокойно, – с усилием выговорил Алан. – Поднимусь.
Он не стал опускать свое кресло и пристегиваться – чтобы проще было добраться до пульта управления. Тяжесть давила на горло, на легкие, заставляя судорожно хватать и сглатывать воздух. В висках шумело, голова словно налилась свинцом. Но, когда до заветных секунд осталось немного, он напряг все свои мускулы и всю волю и начал подниматься…
Тут же в глазах взвинтилась резкая боль, словно выдавливающая их из орбит. С трудом приблизив руку, он прижал к ним ладонь, оставив узкую щелку для обзора – так было чуть легче. Голова разбухала, мутно кружилась, словно расплываясь в пространстве. Воздуха становилось все меньше, а кости, казалось, трещали и готовы были вот-вот сломаться – все, разом… Из последних сил он приблизился к панелям.
– Приготовиться к старту… – выдохнул он. – Стартовая скорость… Сверхсвет.
Компьютер равнодушно, невозмутимо воспроизвел полученную информацию в показаниях приборов. На табло, по предварительному заданию отображавшем благоприятный промежуток времени, вспыхнула цифра «1». Неистовый рывок – и ладонь Алана впечаталась в сенсорно-опознавательную панель пуска…
И тут же оранжевая молния насквозь пронзила мозг. Нечеловеческая, титаническая тяга отшвырнула его из кресла назад, к двери. Последнее, что он видел, был град долгих, сияющих стрел, обрушившийся из черного космического жерла…
Очнулся он в пассажирском отсеке. Над ним склонялись Энита, Дайо, Рилонда и атонский пилот. Остальные толпились позади.
– Алан, это потрясающе! – воскликнула Энита, увидев, что он открыл глаза. – У тебя получилось! Как ты? Мы тут тебя немножко обследовали… Кажется, обошлось без переломов.
– Нормально, – он пошевелил руками. Боль и тяжесть отступили, дыхание стало ровным.
– Мы движемся! – с восторгом сообщил второй пилот. – И полет нормальный… Мы доказали, что старт со сверхсветовой возможен!
– А также опытным путем установили, что этого лучше не делать в одиночку, – усмехнулся Алан.
– Верно, нужен еще человек для подстраховки… Но это не так важно. Главное – мы прорвались! Вергийцы остались с носом!
– Да, думаю, мы поразили их невероятно, – улыбнулся Рилонда. – Спасибо тебе, Алан… Мы снова спасены благодаря твоей решительности и смелости.
– Я рад… – со вздохом огромного облегчения ответил он. – Очень рад…
Спустя двенадцать часов корабль благополучно достиг Атона. При посадке Алан увидел на краю площадки две фигурки: Гелу и Айзук.
– Иди первым, – махнул он Рилонде. – Тебе надо…
Тот не заставил себя долго упрашивать, и, рывком распахнув дверь, бегом спустился вниз и подхватил в объятья Гелу, которая при виде него заплакала и засмеялась одновременно. Он крепко прижал ее к себе, а она уткнулась головой в его плечо, всхлипывая порывисто и счастливо.
– Я видела тебя, – сбивчиво, жарко прошептала она. – И верила, что ты жив. Верила…
Он заглянул в глубину ее влажных, лихорадочно блестящих глаз.
– Это правильно… Ты верь, всегда верь… Как ты? Как малыш?
– Все хорошо, мы оба в порядке…
– Слава звездам…
Когда молодые король и королева более-менее пришли в себя после долгожданной встречи, все отправились во дворец. Вокруг, казалось, ликовало все: сияющий яркими, звонкими красками город, свежая, чистая летняя природа и, конечно, люди. Новость облетела планету мгновенно; атонцы со слезами на глазах обнимали друг друга…
После обеда Рилонда и Гела поехали в больницу. Веланда, уже видевший репортаж о возвращении короля по телевизору, встретил их с радостным волнением. Он выздоравливал: не в реанимационной, а в обычной палате сидел на кровати, опираясь на подушку, и выглядел вполне бодро. Король крепко пожал ученому руку.
– Ты даже не представляешь, как я тебе признателен, – после вопросов о самочувствии поблагодарил он. – Ты спас самое драгоценное, что у меня есть… И знаешь, давай-ка, возвращайся в столицу. Хватит прятаться где-то в южном полушарии.
– То есть, – недоверчиво уточнил Веланда, – я снова смогу работать с Гелой?
– Не совсем, – улыбнулась Гела. – В ближайшие три года я работать не буду. Я собираюсь заниматься сыном сама.
– Понятно, – кивнул ученый. – Спасибо за приглашение. Я вернусь.
