— Это наличный капиталъ, который съ собой приноситъ невѣста. И чѣмъ больше такой сундукъ, тѣмъ больше чести отцу, — проговорилъ Сагастосъ на ухо князю.
Какъ только телѣги выѣхали на улицу, со второго двора вышелъ человѣкъ съ двумя большими длинноухими животными, съ колокольчиками ня шеѣ. Сыгравъ пѣсню на длинномъ увитомъ лентами рожкѣ, человѣкъ этотъ сдѣлалъ знакъ рукой, и за нимъ потянулись стадо; за первымъ прошло еще нѣсколько стадъ. Передъ каждымъ изъ нихъ шелъ свой пастухъ со сторожевыми собаками.
Со всѣхъ сторонъ неслись шумные крики восхищенія. Очевидно, Орили-Цампи дѣлалъ все на широкую ногу.
Настала ночь, и вдругъ вспыхнула иллюминація, освѣтившая домъ, дворъ и сады. На фасадѣ и надъ дверями дома появились разноцвѣтные лампіоны. Всѣ гости, во главѣ съ Сагастосомъ и княземъ, прошли въ большую почетную залу, и едва успѣли они размѣститься, какъ громкіе крики и возгласы съ улицы возвѣстили прибытіе жениха.
Женихъ, — рослый, дородный малый, — былъ одѣтъ въ красныя одежды, вышитыя бѣлымъ. За нимъ шелъ его ближайшій другъ, который несъ его убранную цвѣтами шляпу.
— Женихъ является съ обнаженной головой, показывая этимъ, что онъ, въ качествѣ просителя, почтительно входитъ въ чужой пока для него домъ. Но какъ только онъ вернется къ себѣ, то надѣнетъ шляпу, а всѣ присутствующіе обнажатъ голову въ знакъ признанія его хозяйскаго авторитета, какъ теперь всѣ остаются въ шляпахъ, чтобы лучше оттѣнить почтеніе жениха къ своему будущему тестю, — объяснилъ Сагастосъ князю.
Снова раздались трубные звуки, и дверь въ сосѣднюю комнату безшумно отворилась, а изъ нея появилось новое шествіе.
Впереди всѣхъ шли отецъ и мать, ведя невѣсту. На послѣдней было надѣто бѣлое платье съ длиннымъ шлейфомъ. Серебристый вуаль, придерживаемый на головѣ серебряной же звѣздой, закрывалъ ее до самыхъ колѣнъ.
Такое платье, какъ узналъ потомъ Ардеа, женщины ассуровъ надѣваютъ только одинъ разъ въ жизни, въ знакъ того, что это самый важный и торжественный въ ихъ жизни день, когда онѣ освобождены отъ всякой работы и когда за нихъ трудиться должны другія.
Въ рукахъ невѣста держала длинную и толстую, красную свѣчу.
Посреди залы женихъ и невѣста остались одни. Передъ ними поставили треножникъ съ ароматными и смолистыми травами, около котораго стали два жреца бога Ассуры, въ красномъ облаченіи.
Въ эту минуту къ нимъ подошелъ Сагастосъ съ магическими кольцами. Оба жреца поклонились ему до земли, и тотчасъ же отступили назадъ, прося мага зажечь огонь на треножникѣ. Сагастосъ вынулъ изъ-за пояса жезлъ, поднялъ его и произнесъ заклинаніе. На концѣ жезла появилось большое голубое пламя, которое затѣмъ отдѣлилось, зажгло травы на треножникѣ и, затѣмъ перейдя на магическія кольца, словно впиталось въ нихъ.
Всѣ присутствующіе упали на колѣни, а Сага-стосъ, надѣвъ кольца новобрачнымъ, пожелалъ имъ здоровья, богатства и долголѣтія.
Послѣ этого магъ отошелъ на свое мѣсто около родителей, а жрецы, соединивъ надъ треножникомъ руки жениха и невѣсты, держали ихъ надъ огнемъ, пока онъ не погасъ.
Потомъ, мужъ откинулъ фату и поцѣловалъ свою молодую жену. Новобрачная съ виду была ни лучше, и ни хуже другихъ присутствовавшихъ женщинъ.
Поцѣловавъ родителей, новобрачные подошли къ Сагастосу и князю, поклонились имъ до земли, и молодой выразилъ свою глубокую признательность за то, что они почтили своимъ высокимъ присутствіемъ его свадьбу, многозначительно прибавивъ, что онъ будетъ тщательно заботиться о томъ, чтобы драгоцѣнные дары, пожалованные ему, никогда не вышли изъ семьи по его винѣ. Новобрачная, въ свою очередь, почтительно поцѣловала край ихъ плащей, и во взорѣ, которымъ она взглянула на Сагастоса, свѣтилась горячая, глубокая благодарность.
Взявъ жену за руку, Сома-Цампи обернулся затѣмъ къ присутствующимъ и громко провозгласилъ:
— Смотрите всѣ! Вотъ — женщина, которую я избралъ себѣ, и которая съ этого дня будетъ хозяйкой въ моемъ домѣ. А теперь, дорогіе родители, друзья и сосѣди, прошу покорно пожаловать ко мнѣ отпразновать нашу свадьбу.
Присутствующіе поклономъ отвѣтили новобрачному на приглашеніе.
— Съ удовольствіемъ послѣдуемъ за вами, — сказали они. — Здѣсь насъ чествовала и угощала твоя новая родня, и, конечно, у тебя насъ будутъ не менѣе чествовать и не хуже угощать.
Тотчасъ же составилось шествіе. Во главѣ его шли молодые, съ зажженною свѣчей, которую несла новобрачная, а за ними родители, Сагастосъ съ княземъ и прочіе приглашенные.
Какъ только послѣдніе гости переступили за ворота, всѣ огни въ домѣ, на дворахъ и садахъ погасли, въ знакъ того, что радость дома, старшая изъ дочерей, покинула отцовскую кровлю, погрузивъ домъ во мракъ и запустѣніе.
Ардеа вмѣшался въ толпу, но его тотчасъ же догналъ Ники-Цампи, издали слѣдившій за нимъ, и повелъ ближайшей дорогой. Скоро они очутились у большого и прекраснаго зданія, богато убраннаго цвѣтами и флагами. Въ зданіи было почти темно и только нѣсколько лампочекъ освѣщали дворъ и лѣстницу, по которой кончали вносить приданое.
Ардеа всталъ у входа, держа въ рукахъ подносъ съ двумя наполненными молокомъ кубками, и со сладкими золотистыми хлѣбцами. Издали уже доносились звуки пѣнія и музыки, возвѣщавшіе приближеніе поѣзда новобрачныхъ.
Когда новобрачные поднялись по лѣстницѣ, Ардеа поднесъ имъ кубки, произнося кабалистическія слова, которымъ его научилъ Сагастосъ.
Новобрачные выпили молоко и отвѣдали маленькихъ хлѣбцевъ, громко восхваляя щедрость дарителя. Затѣмъ Сома — Цампи съ подносомъ и кубками въ рукахъ, а его жена съ зажженной свѣчей направились въ спальню, и въ ту минуту, какъ они переступили порогъ комнаты, весь домъ загорѣлся огнями.
Въ спальнѣ молодыхъ, въ нишѣ, была статуя домашней богини, а передъ ней большой шандалъ, въ который молодая и вставила принесенную свѣчу; новобрачный же поставилъ у подножія богини подносъ съ кубками.
Съ этой минуты молодая хозяйка обязана была мѣнять свѣчу и наблюдать, чтобы она зажигалась каждый праздникъ.
Подруги помогли новобрачной снять платье съ длиннымъ шлейфомъ и надѣть короткую юбку. Мужъ надѣлъ свою шляпу, и затѣмъ оба направились на на большой дворъ, гдѣ былъ сервированъ ужинъ, и гдѣ молодые обходили гостей, угощая ихъ фруктами и сладостями и обнося подарками на память объ этомъ знаменательномъ для нихъ днѣ.
Дѣвушки сѣли за отдѣльный столъ, и Ардеа съ удивленіемъ замѣтилъ, что нѣкоторыя изъ нихъ перемѣнили свои бѣлыя вуали на розовыя. По объясненію Сагастоса оказалось, что, пользуясь торжествомъ, многія молодыя дѣвушки объявлены были невѣстами.
