Ивен грустно усмехнулся и допил свое вино.
— Еще пива? — спросил Джосс.
— Я ставлю. — Ивен набрал заказ на клавиатуре столика. Это была специальная, защищенная от вандализма клавиатура, но кто-то и над ней успел здорово поработать, пытаясь вывести ее из строя. Вся она светилась множеством царапин, оставленных ножами и алмазными резаками. Какой-то Джон сообщал о своей любви к Дейзи. Чтобы нацарапать это, ему понадобился не один час. Где она, эта Дейзи? На других деталях стола тоже зияли глубокие вмятины и царапины.
— Славные здесь бывают ребята, — заметил Ивен, когда прибыли их стаканы с пивом. Вырез на трико официантки, обслуживающей их, являл такую глубину, что становилось ясно, что продает она отнюдь не только напитки, надо просто уметь правильно сделать заказ. Ивен глянул на нее с выражением, которого Джосс раньше не замечал у него, — не с обычной своей усмешкой, а с особенной, мягкой улыбкой, которая как бы говорила, что они-то оба люди позначительней, чем остальные, присутствующие здесь, и прекрасно понимают, что официантка подрабатывает здесь временно, пока. Ну, скажем, чтобы скоротать время в ожидании роли Порции в грядущей завтра же постановке Венецианского Купца. Она улыбнулась в ответ и вернулась в таверну.
После того, как за официанткой закрылась дверь, Джосс принялся рассматривать эту жуткую графику, которая красовалась на стенах таверны. Стены были сделаны из очень прочного полимера, имитирующего камень, так что никакими ножами на них пописать особенно было нельзя. Оставалось только применять аэрозольные баллончики с краской, что и было проделано с успехом. По всей поверхности красовалась масса символов, принадлежащих различным бандам. Яркие, кричащие, намалеванные во весь размах стенной уличной живописи с ее горлопанящим вкусом, пожалуй, они были по-своему талантливы и могли дать пищу для какого-то нового Дали.
Ивен проследил за взглядом Джосса и кивнул:
— Эмблемы разные.
— Верно, похоже, это нейтральная территория.
— Хорошо.
— Однако того, что мы ищем, пока нет.
— Может, еще и появится.
— Что-то ищете? — произнес мягкий голос за спиной у Джосса.
Он поднял глаза и увидел, что Ивен смотрит куда-то поверх его головы, подперев щеки рукой и не пытаясь потянуться за своим Джи-и-Люгером.
Джосс глянул через плечо, не слишком быстро — это было бы ошибкой, — и увидел лицо, которое могло бы быть частью классической скульптуры, если бы не было практически полностью покрыто искусной татуировкой и декоративными шрамами. Эти шрамы с имплантантами вошли в моду около десяти лет назад. Большинство удовлетворялось небольшими метками на виске или скуле, а чаще — даже на руке, плече или где-нибудь еще. Другие считали, что человеческая плоть — прекрасный материал для скульптора, и всякую умеренность презирали как трусость. Обладатель этого лица, по-видимому, никогда не слышал слова «умеренность». Лоб и щеки его были украшены спиралями ярко-голубого и золотых цветов, на скулах блестели маленькие бриллианты, по всему лицу мерцали разбросанные светодиоды, которые он пока еще не включил на полную мощность. Одет он был во все темное: темное обтягивающее трико и темная же туника, наброшенная сверху. Даже нож у него был весь черный: и лезвие, и рукоятка. Нож был прикреплен к предплечью. Нож скорее декоративный, для показа, а не для применения, в дело явно не годился. Хотя позже Джосс заметил, что на лезвии светилась тончайшая и остро заточенная накладка из серебра.
— Смотря что ты можешь предложить, — ответил Ивен. — Присядешь?
— Спасибо, я постою.
— Что-нибудь выпить? — спросил Джосс, чтобы не оставаться в стороне.
— Черная Смерть подойдет, — сказал молодой человек, отодвигаясь в сторону, чтобы посмотреть на клавиатуру. Он набрал код, не глядя на них.
Теперь, когда этот парень был не за спиной, Джосс мог рассмотреть его повнимательней. Ему было не больше восемнадцати и он явно был уроженцем Свободы. Это было видно по росту — около шести футов четырех дюймов, — и по хрупкости телосложения. «Дитя туннелей», — так они называли этих ребят, когда учились в колледже.
Принесли выпивку. Официантка подала пиво и напиток, который заказал юноша. Они подняли бокалы. Парень одним глотком опорожнил полстакана, и Джосс внутренне содрогнулся: этот напиток, крепкий и жгучий, в определенных кругах называли не иначе как «пантерин пот».
— Познакомимся? — предложил Джосс.
Парень молча пожал плечами.
— О'Баннион, — постучал себя пальцем в грудь Джосс. — А это Глиндоуэр.
— Ай, — сказал парень, — кончай ты эту туфту.
Теперь уже Джосс пожал плечами. Он знал, что в нижних уровнях жестами часто пользовались больше, чем словами. Пожатие плечами могло означать сотню разных вещей, однако основной смысл этого жеста можно было бы перевести так: «Мне плевать». Практически единственными темами, на которые еще кто-то разговаривал в трущобах, были пища, секс, насилие. В употреблении ходило около десятка основных глаголов, и их применение было, как правило, не самым приятным.
— Глиндоуэр, — кивнул парень головой в сторону Ивена. — Это что?
— Валлийское имя, — сказал Ивен. — Глиндоуэр был королем.
— Королем, ха! — презрительно усмехнулся тот.
— Королем, — спокойно подтвердил Ивен. — Давно. Кое-кто пытался захватить его территорию. А он поубивал их. Много, — Ивен отхлебнул еще пива. — Родственник, — закончил он, сдувая пену.
Усмешка начала исчезать с разрисованного лица.
— Ладно, — кивнул парень. — Я — Куч.
Они тоже кивнули ему.
— Еще порцию? — спросил Ивен.
— Угу, — промычал Куч.
— О'кей, — Ивен набрал код напитков. — Присядешь?
— Не-а.
— Шея болит на тебя смотреть, — нахмурился Ивен.
Куч помедлил, затем пододвинул ногой стул и уселся на него — весь сплошные колени и локти.
— Ты сам по себе?
— Нет, с парнями.
— С кем?
Куч беспокойно заерзал:
— Про Эскадрон слышали?
— Мы не местные, — ответил Джосс.
— Только не ты!
— Жил здесь давно. Теперь в другом месте. Никогда не слышал про Эскадрон.
Куч кивнул:
— Они сделали того вашего сопа.
Ивен кивнул, как будто давно знал об этом:
— Ты с ними?
— Моя банда называется Потерянные Мальчики.
Это название было Джоссу знакомо. Многие банды меняли полностью свой состав, но сохраняли «кликуху» и «традиции».
Принесли еще порцию выпивки. Ивен уже допил свой стакан, и Джоссу стало интересно, принял ли тот антиметаболитик, прежде чем покинуть отель. Сам-то он принял, так как не переносил похмелья, особенно в космосе.
— Так что? — спросил Куч, — ищете Эскадрон?
