Василию Лапину в то время было двадцать три года. Это был рослый и физически хорошо развитый парень с ничем не примечательным лицом и густыми черными волосами. Школу он закончил в девяностом году и сразу поступил в Московский авиационный институт. Не то чтобы парня сильно интересовала авиация, но предки заставили поступить в вуз, а отец был близко знаком с кем-то из институтского начальства. Россию лихорадило, но благодаря доходам и связям отца, семья Лапиных этой лихорадки не замечала. Василий был в ней единственным ребенком, поэтому редко испытывал недостаток в деньгах. Лафа закончилась, когда родители погибли при лобовом столкновении с машиной какого-то пьяного придурка. Живых в этом ДТП не было, семейная машина отправилась в металлолом, а Василий остался один в приватизированной трехкомнатной квартире с выданными на месяц деньгами. У отца были деньги на сберкнижке, но, учитывая бешеный рост цен и то, что наследство нужно ждать, об этих деньгах можно было забыть. Прожить в то время на стипендию было проблематично, а он не хотел подрабатывать после учебы и не привык себе ни в чем отказывать. Одним словом, институт накрылся медным тазом, а бросивший его молодой человек начал лихорадочно искать, где можно хорошо заработать, не сильно напрягая организм. Поначалу он прибился к одному из школьных приятелей, которой ездил челноком в Турцию, потом стал ездить самостоятельно. Сложностей в таких поездках хватало, а доходы были меньше, чем хотелось, пока он не встретил еще одного бывшего одноклассника, который бросил учебу в институте физической культуры и спорта. Несостоявшийся спортсмен прибился к тем, кто уже состоялся, но оказался невостребованным государством. Василию было плевать на их делишки, главное, что знакомство позволило хорошо заработать. Уезжая в Турцию, он теперь вместе со своим товаром вез небольшие, но очень тяжелые свертки, которые всегда доставлял по указанному адресу. Эти поездки продолжались два года, пока он не открыл свои ларьки. Теперь и торговали, и ездили другие, в том числе и с контрабандой. Доходы увеличились, а «спортсмены» прикрыли от рэкета. Перед тем, как встретить Веру, Василий шел от одной из своих работниц. Женщина умудрилась летом простудиться, и теперь нужно было срочно искать продавщицу. Когда парень увидел плачущую на лавочке девчонку, сразу обратил внимание на ее стройную фигуру и шикарные волосы. Лицо у девушки оказалось ненамного хуже всего остального, поэтому он решил пожертвовать носовым платком, а заодно завязать знакомство. Постоянной девушки у Василия не было и не было времени заниматься ее поисками, поэтому в результате вынужденного воздержания страдал организм. Вере ужасно не хотелось возвращаться домой и понравился взявшийся ее утешать парень, поэтому она приняла предложение переночевать в его квартире, а потом недолго поработать в киоске.
— Это совершенно безопасно, — сказал Василий прекратившей всхлипывать девушке. — Я тебя пальцем не трону, а кроме меня в квартире никто не живет.
Вера рассталась с девственностью год назад и была слишком расстроена, поэтому послушно пошла рядом с ним до остановки автобуса, на котором доехали до огромного девятиэтажного дома. В квартире действительно никто больше не жил, и парень не стал к ней приставать, она к нему пришла сама. В свой первый раз Вера не испытала ничего, кроме боли, сейчас она была на седьмом небе от счастья. Василий уже имел кое-какой опыт общения с дамским полом и не только сумел дважды довести ее до финала, но и сам потерял от нее голову. Утром все получилось еще лучше, в результате в киоск отправилась другая девушка, а Вера занялась домашним хозяйством. Она неплохо готовила и приложила много усилий, чтобы привести в порядок запущенную Василием квартиру. Придя вечером, он все это оценил и отблагодарил ее в постели. Это продолжалось несколько дней и могло затянуться надолго, но у девушки хватило ума сделать вид, что она решила вернуться к родителям. Результатом ее заявления было сделанное Василием предложение выйти за него замуж. Через пять лет у семьи Лапиных появился первый магазин, а еще через три года — второй. Жили они без особых нежностей, но и без скандалов. Василий не пренебрегал супружеским долгом, и они почти сразу перестали предохраняться, но с детьми ничего не получилось. Шли годы, и отношение мужа начало меняться. Он все чаще куда-то уезжал, нередко на несколько дней, и старался как можно меньше времени проводить дома. И в постели Вера получала намного меньше внимания, а когда она располнела от домашней жизни, Василий вообще перестал его оказывать, отговариваясь усталостью и плохим самочувствием. Вся жизнь молодой женщины свелась к чтению книг и многочасовому просмотру телепередач. Муж больше дома не ел, а возиться с готовкой для себя не хотелось, поэтому она покупала готовую пищу, по большей части торты и пирожные, которые очень любила. Прошло еще несколько лет, и от такой дурной жизни начало портиться здоровье. Появились проблемы с желудком, замучили простуды, а из-за лишних килограммов Вера уже к обеду чувствовала себя совсем уставшей. Подруги так и не появились, а с родными отношения не сложились. У Василия где-то в Сибири жили дальние родственники, с которыми он не общался, а ее семья… Брату ее муж сразу не понравился, и, похоже, что эта неприязнь у них была взаимная. Отец с матерью сначала были довольны тем, что она устроила судьбу, и даже трижды к ним приезжали. Позже родители почему-то охладели к ее мужу, а когда выяснилось, что проблемы с внуками у них из-за Василия, почти перестали общаться. Мать иногда звонила, но к себе уже не приглашала.
Вчера Вере исполнилось тридцать восемь лет. В прошлом году муж отделался в ее день рождения букетом тюльпанов, в этом он о ее празднике забыл. Мать позвонила и поздравила — вот и все внимание. Она ела на кухне очередной торт, не чувствуя его вкуса. Жизнь протекала без цели и смысла, а впереди не ждало ничего хорошего. Дурой Вера не была и прекрасно понимала, что во многих своих бедах виновата сама, но не было ни сил, ни желания что-то менять. Одиночество давило не меньше тех лишних тридцати килограммов, которые она набрала за двадцать лет семейной жизни. Вот прошли эти двадцать лет, и что от них осталось в памяти?
— Сама виновата, — сказал кто-то в ее голове. — Жрать и спать может и свинья. Подумаешь, разлюбил муж! Ты его сама никогда не любила, просто устроила свою жизнь.
— Ты кто? — обмирая от страха, спросила женщина. — Господи, неужели шизофрения?
— Я тот, кто будет делить с тобой голову десять лет, — ответил голос. — Никакой шизофрении у тебя нет, этого можешь не бояться. Нет, я не демон, мелькнула у тебя такая глупая мысль. Меня наказали за один проступок, поместив в твое тело. Управлять я им могу только с твоего разрешения, но чувствую все то, что чувствуешь ты, и имею доступ к твоей памяти. С момента моего вселения прошел год. Я потратил его на то, чтобы с помощью твоей памяти выучить язык и разобраться с вашим миром. Попутно узнал всю твою жизнь, начиная с трехлетнего возраста.
