Его веки дернулись, и она увидела, как расширились его зрачки, когда он узнал ее. Она одарила его самой нежной из своих улыбок.
– Так ты проснулся, Рыжик. Эти суки здорово целились, а?
Ивард усмехнулся чуть слышно и тут же сморщился.
Она положила руку на его костлявое тело и осторожно погладила ребра.
– Не надо. Потом у нас будет время насмеяться вволю. Тебе так нравится?
Он кивнул, и лицо его осветилось надеждой.
Она присела на краешке кровати, не прекращая улыбаться.
– Ты помнишь, что случилось?
– Мандала, – прошептал Ивард. – Ты только подумай: Мандала! Мы набрали там... здоровенный зал, а потом Крисарх нашел другой, с радиацией...
Марим дотронулась до его руки.
– Не думай об этом. Разве не кайф: вы ведь единственные рифтеры, вообще единственные, кто ограбил дворец Панарха – и ушел со всем добром!
– Грейвинг не ушла, – пробормотал Ивард.
– Ее смерть была быстрой и чистой, в бою, – сказала Марим. – Лучшей смерти не пожелаешь, правда?
Ивард кивнул, но глаза его заблестели сильнее и по щеке поползла слеза. Марим воровато оглянулась – она надеялась, что Монтроз не слушает их разговор. «Чем бы его приободрить?»
– Ну и чего вы там натырили?
Ивард ткнул пальцем в сторону тумбочки в ногах кушетки.
– Монтроз... положил мою долю туда, – прошептал он.
– Мне-то захватил чего-нибудь? – спросила Марим, пригладив рукой его волосы.
Ивард кивнул и тут же скривился от боли.
– Кучу. Грейвинг сказала... – Взгляд Иварда сузился при воспоминании о сестре. – Она сказала, других таких вещей больше нет.
– Нет цены, – промурлыкала Марим, отчаянно борясь с нетерпением. «Грейвинг всегда была со странностями – такой, поди, и умерла».
– Ее монета... – выговорил Ивард, беспокойно шаря рукой по простыне. – Она нашла монету с птицей, сказала, эта птица как она, тоже Грейвинг. Она была у меня, я точно помню... – Он сжал кулак и бессильно уронил его. – Монтроз сказал, в моих вещах ее не было. Обронил, наверное...
– Монета? – быстро переспросила Марим. – Если она на «Телварне», я ее тебе найду.
На мгновение лицо его благодарно просветлело. Пока он прерывающимся голосом объяснял, на что похожа монета, Марим лихорадочно размышляла. «Артефакт с Утерянной Земли? Да на такую можно целые планеты купить – если Эсабиан только нас не схомутает раньше. Или панархисты».
Нет, жизнь и правда стала интереснее.
Она нагнулась и поцеловала Иварда в щеку.
– Я найду эту монету, – пообещала она. – А теперь почему бы нам не посмотреть, что там у тебя еще?..
* * *ОРБИТА АРТЕЛИОНА
Андерик провел пальцем по кожаной обшивке капитанского кресла и окинул взглядам мостик корабля, принадлежавшего теперь ему.
На главном экране медленно плыла под ними поверхность Артелиона с цепочкой сверкающих алмазами орбитальных поселений прямо по курсу. На мостике было включено меньше половины пультов: почти вся команда развлекалась на одном из таких поселений, отданном им на растерзание. Андерик усмехнулся, представив себе реакцию дулу-высокожителей на новую аристократию Тысячи Солнц: разношерстных рифтеров – союзников Эсабиана Должарского.
Впрочем, его собственная прибыль от победы Аватара была здесь, и это стоило даже той жестокой платы, что взял за это с него новый властелин Мандалы.
Андерик осторожно пощупал пальцем свежий шрам у еще воспаленного правого глаза и снова вспомнил тот разговор с Аватаром под ночным небом, светлым от обломков Узла, разрушенного в попытке уничтожить Крисарха. «Возьмите один глаз Й'Мармора и пересадите вот этому...» Впрочем, то, что последовало за этим, оказалось еще хуже. Барродах приказал оперировать Таллиса без анестезии, а Андерик не осмелился отказаться от приглашения бори присутствовать при этом, прекрасно понимая, что любое проявление слабости будет гибельным. Его пробрала дрожь; не хотелось даже думать о том, каково пришлось его бывшему капитану.
Внимание его привлекло движение у пульта астрогатора. Шо-Имбрис поспешно опустил взгляд. Андерик решил, что он знает причину: ту же, по которой он сам избегал смотреться в зеркало после того, как с него сняли повязки. Один голубой, другой карий... Он фыркнул, испытывая и брезгливость, и злорадное удовлетворение разом: хочет он этого или нет, Таллис теперь часть его самого на всю оставшуюся жизнь. «Интересно, о чем он думает теперь, глядя на мое лицо?»
Шо-Имбрис снова поднял взгляд, каким-то образом ухитрившись обратиться к Андерику, не глядя на него прямо.
– Пятнадцать минут до терминатора, капитан, – доложил он. – Мы будем в нижней точке орбиты, все, как вы приказали.
– Отлично. Передай шлюзовой команде – пусть доложат готовность.
Монитор на его пульте ожил непривычно быстро – лишнее свидетельство того, насколько действия Барродаха выходили за рамки даже той жестокости, которую приписывает обычно молва должарианцам и их миньонам. «Они ничего не делают просто так. Даже боль причиняют с целью». Команда «Когтя Дьявола» определенно вела себя как шелковая с той минуты, как Андерик прокрутил им видеозапись, как оперировали Таллиса – согласно предложению того же бори. «И они вспоминают это каждый раз, когда я на них смотрю».
– Шлюзовая команда докладывает, у них все готово. Сброс произойдет вдоль оси ускорителя, согласно вашему приказу.
Андерик кивнул. Еще несколько минут – и начнется задуманная им забава... заодно он избавит корабль от слишком уж срамной меблировки, которую так любил прежний капитан.
– Отлично. Пусть ждут приказа.
Он глубоко вздохнул. Полному его блаженству мешала одна-единственная деталь, но именно сейчас ему предстояло иметь с ней дело. И откладывать это он не мог никак, поскольку без помощи незаконно вживленного в корабельный мозг разума ему не устроить того зрелища, которое, как он надеялся, поможет ему завоевать, наконец, сердце Лури.
Андерик окинул мостик взглядом. Никто не смотрел на него. Он начал набирать код пробуждения установленных Таллисом логосов. Рука его дрожала. Для выросшего на Озмироне логосы были олицетворением зла, но теперь только они могли помочь ему в задуманном развлечении. Да и потом только их обобщенный боевой опыт сможет благополучно провести корабль через тот хаос, в который превращалась распадающаяся Панархия.
С благоговейным ужасом смотрел он, как оживает главный экран. На изображение плывущего под ними Артелиона наложились столбцы букв, цифр и графиков. Он с трудом заставил себя поверить, что их не видит никто, кроме него; впрочем, ни один из находившихся на мостике и правда не выказал никакой реакции.
ПЕРЕДАЧА УПРАВЛЕНИЯ ПОДТВЕРЖДАЕТСЯ, ОЖИДАЮ РАСПОРЯЖЕНИЙ.
