— Но целый город! — Такие масштабы просто не укладывались в хорошенькой маленькой головке. — И никто не знает, где это произошло?
— Никто, — твердо ответил гид; потом, развивая свое безапелляционное заявление, прибавил: — Кроме, конечно, обитателей этого города. Нам же известно только то, что пятьдесят восемь лет назад наши сейсмографические приборы зафиксировали внешний сильнейший взрыв. Приблизительно в те же часы наши звездные обсерватории зафиксировали взрыв, вспышку и появление очага теплового и атомного излучения. Точные координаты их источника установить не удалось — этот направленный луч шел откуда-то из далекой туманности звездной Галактики. Оба события были неизбежно связаны между собой. Результатом более поздних исследований и поисков стала голограмма, которую вы только что наблюдали. Район поисков в данный момент по-прежнему радиоактивен, что тормозит исследования. Наверное, лишь через тысячелетие станут возможны более подробные поиски, но надежда на то, что будет найдено что-то конкретное, очень мала.
Пустота. Нет надежды. Замкнутый круг, препятствующий дальнейшим поискам… Все окрестности были заполнены твердой материей: зданиями, тротуарами, наконец, почвой. Надеяться на то, что сохранились какие-то пленки, книги, отпечатки документов, в которых он мог бы найти такие нужные ему факты и упоминания, просто бесполезно.
Голос молодого человека резанул слух:
— Мне все-таки непонятно, как могло случиться, что координаты этой планеты не зафиксированы. Ведь там были вспышки, излучения?
— Вся прилегающая область звезд трижды была подвергнута аэрофотосъемке: трижды за последние два столетия.
— И ничего не обнаружено?
— Ничего. — Гид был непоколебим в своей уверенности и знании предмета. — На давних снимках виден только непрерывный лесной покров планеты. Как я уже говорил, Коротья — это вымысел, легенда и тайна. И если бы у современной науки были ответы на вопросы, которые так сильно занимают ваши умы, то этой тайны просто не существовало бы. Тем руинам, которые мы недавно лицезрели, около 58 лет, и это единственный факт, в котором мы уверены. Все остальное покрыто мраком неизвестности. Как долго существовал город до этого момента, кто строил его, кто жил в нем, почему и кем он был разрушен — ничего этого мы не знаем.
Дюмарест обошел вокруг экспоната и внимательно всмотрелся в него. Ему показалось вдруг, что предмет потерял четкие контуры. Тогда он приблизился к барьеру и нажал пусковую кнопку, чтобы воссоздать отчетливое изображение. Обращаясь к гиду, он неторопливо произнес:
— Но ведь некоторые вещи не вызывают сомнений. Например, то, что взрыв был атомным по сути и происхождению — вы упоминали о зафиксированном излучении.
— Да, это так.
— Мне кажется, что за данной планетой велись постоянные наблюдения с помощью аппаратуры. Сохранились ли какие-либо пленки, записи, фотографии?
Гид пожал плечами:
— Я не совсем понимаю, к чему вы ведете.
— Могла ли данная планета быть подвергнута бомбардировке?
— Селенд в то время ни с кем не воевал. Разрушение было вызвано каким-то независимым, самостоятельным фактором. Это раз. А во-вторых, как кто-то мог атаковать город, местонахождение которого неизвестно? И какова была причина подобного варварства?
Дюмарест снова нажал на кнопку:
— Вы не ответили на заданный вопрос. Согласны ли вы с предположением, что город мог быть разрушен внешними силами?
— Это вполне допустимо, — согласился гид осторожно. — Но, кроме этой возможности, существуют и другие. Например, внутренняя катастрофа. Неполадки с ядерным реактором, неожиданный взрыв во время сложного и плохо контролируемого эксперимента — есть масса возможных объяснений и предположений, но все они — лишь чистые гипотезы. Как я уже не раз подчеркивал, Коротья — это легенда, покрытая тайной неизвестности. — Он терпеливо смотрел на Эрла. — У вас есть еще вопросы?
Дюмарест мгновенно принял решение. Он зашел слишком далеко для того, чтобы не задать следующий логичный вопрос, хотя догадывался, что услышит в ответ. Но терять ему было нечего, и он сказал:
— Всего один. Вы упоминали о большом количестве слухов, связанных с этим происшествием. Касается ли хоть один из них Первобытных Людей?
— Не понимаю вас, сэр?
— Религиозная община, строго придерживающаяся полного уединения и независимого развития. Могла ли Коротья быть местом их обитания?
Озадаченный гид осторожно ответил:
— Все возможно, сэр. Но мне никогда не доводилось слышать о секте, которую вы упомянули. — Он резко повысил голос, меняя интонации на размеренно-деловые:
— А теперь, дамы и господа, если вы позволите, я приглашу вас в соседний зал нашего музея. Там вы увидите настоящие ритуальные принадлежности первого правителя Селенда. Конечно, мы давно забыли, что такое монархия, единовластное правление, но Эллман Конд был не совсем обычным монархом в общеизвестном смысле этого слова; в частности, об этом свидетельствует и его необычное одеяние…
Его голос постепенно слабел, рассыпаясь эхом по залам, старинным вещам и окружающим предметам по мере того, как гид, а за ним и послушная цепочка экскурсантов ходили все дальше по галерее. Дюмарест остался один в зале с магическими невидимыми руинами.
Он снова опоздал. На этот раз, всего на шестьдесят лет. Слова, случайно услышанные им на одной из дальних планет, привели его сюда, на Селенд, и это было долгое и трудное путешествие… Снова и снова он нажимал кнопку, воспроизводя картины страшного разрушения и смерти. Эта точка обитания людей была слишком крупна, чтобы оказаться крепостью или деревней, скрытыми под сенью деревьев. Деревья могли скрывать лишь мелочи, лежавшие над землей, а те строения, что он видел гибнущими, их размеры, масштабы наводили на мысль о подземном образе жизни. Хотя все было слишком современно и не походило на замкнутую жизнь небольшого, стремящегося к уединению народа. В манере планировать, выделять детали, оттачивать штрихи чувствовался стиль высокоразвитой цивилизации; сейчас она мертва, и те, кто трудился во имя ее блага и расцвета, также несомненно мертвы. А вместе с ними мертвы и знания, которые так необходимы были ему в его поисках.
Он пошел прочь от этого места, как только заметил, что экскурсия, ведомая дотошным гидом, повернула обратно, направляясь в его сторону и к выходу. Дождь на улице уже прекратился, но Эрл колебался, что предпринять, глядя на мокрые, неприветливые улицы и тусклые огни фонарей. Еще было не поздно; на улицах было множество машин, а по тротуарам бодро шагали целеустремленные пешеходы. Обычный город, обычный мир, рвущийся вперед в своих стремлениях к новым успехам. Место, где он чувствовал себя ненужным и одиноким со своими фантазиями и мечтами.
