И нас снова швырнуло в хаос.
Я услышал скрежет сминаемого металла, визг воздушной струи. Корпус лопнул, как яичная скорлупа. Остатки нашего воздуха разлетелись ледяным туманом, и теперь я слышал только собственное дыхание.
Корпус, разрушаясь, отчасти погасил нашу инерцию.
Но потом основание шлюпки во что-то врезалось, и врезалось крепко.
Спинку кресла вырвало у меня из рук. Я взлетел вверх и ощутил резкую боль в левом предплечье. У меня невольно вырвался крик.
Страховочный тросик натянулся. По руке опять волной прокатилась боль. Сверху я видел остальных, окруживших обломки кресла старпома.
Я задрал голову. Мы, как стрела, воткнулись в наружные слои корабля призраков. Повсюду виднелись дуги светящихся нитей, словно нас подхватила громадная сеть.
Джеру поймала меня и стянула вниз. Она задела больную руку, так что я поморщился. Но комиссар на меня не смотрела, она снова занялась Тиллом. Тот лежал под упавшим креслом.
Паэль доставал из чехла на шее шприц с обезболивающим. Джеру отбросила его руку.
— Только аптечку пострадавшего, — прошипела она. — Ни в коем случае не свою.
— Почему? — обиженно спросил Паэль. На этот вопрос мог ответить я.
— Потому что ваша, возможно, через минуту понадобится вам самому.
Джеру воткнула шприц в руку Тилла. Паэль сквозь маску таращился на меня круглыми испуганными глазами.
— У тебя рука сломана.
Я впервые как следует рассмотрел свою руку и увидел, что она неестественно выгнута назад. Мне как-то не верилось, даже несмотря на боль. Я за все время в учебке и пальца ни разу не сломал.
Между тем Тилл дернулся, словно от легкой судороги, и изо рта у него выплыл большой пузырь слюны с кровью. Потом пузырь лопнул, и тело старпома обмякло.
Джеру, тяжело дыша, распрямилась.
— Ну что ж, ну что ж… Как там он сказал: «Принимай жизнь, как она есть»? — Она оглянулась на меня и Паэля. Я заметил, что она дрожит, и испугался. Комиссар продолжала: — Давайте двигаться. Нам надо найти ПУ. Пункт укрытия, академик. Логово, где можно отсидеться.
— А старпом?.. — начал я.
— Мертв. — Джеру посмотрела на Паэля. — Теперь нас только трое. Поневоле придется общаться, Паэль.
Он уставился на нее пустыми глазами. Джеру перевела взгляд на меня, и ее лицо на мгновение смягчилось.
— Шея сломана. У Тилла сломана шея, юнга.
Вот так, еще одна смерть. На мгновение мне показалось, что я не выдержу.
Джеру резко отдала приказ:
— Приступай к исполнению обязанностей, юнга. Помоги червяку.
Я рявкнул, как положено:
— Есть, сэр! — И потянул Паэля за вялую руку.
Джеру двинулась первой, и мы последовали за ней в неизведанные глубины корабля призраков, оставив позади разбитую шлюпку.
Мы нашли себе ПУ.
Это было просто свободное пространство в густом сплетении серебристых канатов, но оно давало укрытие, а места скопления призраков располагались поодаль. Мы по-прежнему находились в открытом космосе — на всем их корабле, кажется, был вакуум, — и я понял, что от костюма мне еще долго не избавиться.
Выбрав ПУ, Джеру сразу заставила нас занять позиции для круговой обороны. А потом мы целых десять минут ничего, совершенно ничего не делали.
Этого требовала СОП, Стандартная Оперативная Процедура, и она произвела на меня впечатление. После хаоса, крушения «Ярко», крушения шлюпки, после бешеной активности — просто дать телу время приспособиться к новым условиям, звукам и запахам.
Только вот чуять здесь было нечего, кроме собственного пота и мочи, и слышать нечего, кроме своего же хриплого дыхания. И рука чертовски болела.
Чтобы чем-то занять мысли, я сосредоточился на ночном зрении. Глаза привыкают к темноте не слишком быстро — полностью приспосабливаются через сорок пять минут, — но уже через пять минут кое-что можно разглядеть. Сквозь щели между металлическими канатами мне видны были звезды, вспышки далекой новой звезды и ободряющие огни нашего флота. Но сам корабль призраков — темное место, смешение теней и расплывчатых отблесков. Высмотреть нас здесь будет нелегко.
Когда десять минут истекли, академик Паэль что-то проблеял, но Джеру, не слушая его, сразу повернулась ко мне. Она ухватила мою сломанную руку и стала прощупывать кость.
— Так, — резко сказала она, — как там тебя зовут?
— Кейс, сэр.
— Как тебе новый кубрик?
— А где здесь кормят? Джеру усмехнулась:
— Отключи-ка связь. Я исполнил приказ.
Она без предупреждения сильно дернула меня за руку. Я порадовался, что ей не слышно моего вопля.
Джеру сняла с пояса контейнер и залила место перелома. Раствор обладал зачатками сознания и сам выбирал, где схватиться, образовав корку. Когда кость заживет, он сам и отвалится.
Она жестом приказала мне снова включить передатчик и взялась за шприц.
— Я обойдусь!
— Не храбрись, юнга. Это средство поможет кости срастаться.
— Сэр, ходят слухи, что от этого дела бывает импотенция. — Я еще не договорил, а уже почувствовал себя дураком.
Джеру громко рассмеялась и взяла меня за плечо.
— Все равно это шприц старпома, а ему он уже ни к чему, верно?
Возразить было нечего, и я позволил ей сделать укол. Боль сразу утихла.
Джеру достала из пояса маячок — оранжевый цилиндр с палец длиной.
— Попробую дать сигнал флоту. Надо будет выбраться из этой плетенки: даже если маяк работает, здесь он экранирован. — Паэль открыл было рот, но она ему и слова сказать не дала. Я чувствовал, что оказался замешан в затяжной конфликт этой пары. — Кейс, остаешься за мужчину. И покажи этому червю, что у него в поясе. Я вернусь тем же путем, каким ухожу. Все ясно?
— Да.
Это опять была СОП.
Джеру проскользнула между серебристыми канатами.
Я забился в самую гущу и начал перебирать содержимое поясов, которые добыл нам Тилл. Там оказались вода, соль для регидрации и пищевые концентраты — все в такой форме, чтобы, не нарушая герметизацию, подавать через патрубки в капюшонах. У нас имелись силовые установки с мой ноготь величиной, но они сдохли вместе с остальной техникой. Еще было много примитивных приборов, которые должны помочь нам выжить в самых разных условиях: магнитный компас, гелиограф, крошечная пилка, увеличительное стекло, скальные крючья, моток веревки и даже рыболовная леска.
Мне пришлось показать Паэлю, как работает туалетная установка костюма. Фокус тут в том, чтобы пустить дело на самотек: костюм-«слизняк» перерабатывает большую часть того, что из тебя вытекло, а остальное спрессовывает. Не скажу, чтобы это было удобно. Мне еще не попадался костюм, который хорошо поглощал бы запахи. Бьюсь об заклад, конструкторы никогда не проводили в своих изобретениях больше часа.
