Неохваченной осталась только левая сторона судна, судя по всему команда, ушедшая в атаку по левому борту, была уничтожена полностью.
И лишь только Корг подумал об этом как в катера атакующих с левой стороны вновь полетели ракеты. Это уцелевшие пилоты противника, старались вовсю, дело в том, что в случае уничтожения лайнера, и их шансы спастись падали практически до нуля. Дело в том, что боевые катера не рассчитаны на межпланетные перелеты и единственной их надеждой оставалось, быть подобранными большим кораблем. Поэтому защитники лайнера были готовы биться до последнего.
Звено потеряло еще один катер, прежде чем борт лайнера был пробит. Это хоть и было уже кое-что, но еще не значило окончания боя. С одной пробоиной в борту, лайнер был способен заблокировать пробитый отсек и так добраться до ближайшей обитаемой планеты, встать на ее орбите и дождаться ремонтного судна.
- Корг держи так, не уводи!! - захрипел вдруг Грэм, прицеливаясь и выпуская целую очередь из ракет. Результат оказался не слишком хорош: большинство ракет прошло мимо, одна врезалась в край пробоины и только одна ушла внутрь. Виной тому было два обстоятельства: несмотря на просьбу стрелка Коргу пришлось резко уйти в сторону, уворачиваясь от вылетевшей с боку ракеты, вторым был маневр предпринятый экипажем лайнера, спасающимся от преследователей.
Корг словно наяву увидел, как ракета, словно сверло входит во внутреннюю переборку, как та разлетается взорванная изнутри. Как из смежного отсека начинает вытягиваться исскуственная атмосфера, предметы и не ожидавшие этого люди начинают вылетать за борт подобно пробкам из бутылок шампанского, подхваченные потоком вытесненного вакуумом кислорода. Для полнейшего вытеснения кислорода у бессмертного космоса не требуется много времени, но за эти несколько десятков секунд он может многое, ни один человек не в силах устоять перед ним, любой даже самый тяжелый предмет, практически сразу же теряет вес и следует за всем прочим. Единственное что остается в разоренном помещении это привинченная к полу мебель, но и она стоит покореженная с наполовину выдранными из палубы болтами, в пустом безжизненном помещении. Стоит стол, заваленный на бок, с погнутыми ножками, такое безмолвное напоминание хрупкости человека возомнившего, что он сумел покорить природу.
Зажмурившись, и встряхнув головой, Корг силой отогнал вставшую перед его глазами картину разоренного корабля, как-никак это был его первый бой, первый раз он стал пусть и косвенным, но виновником человеческой гибели. А это одно из самых тяжело переживаемых впечатлений, сильнее по тебе бьет только, тогда когда ты теряешь кого-нибудь из близких.
С остатками обороны противника было покончено, и лайнер напоминал гигантского раненого кита, атакованного барракудами, он переваливался с бока на бок, старался уйти ниже, но более маневренные катера, от него не отставали и продолжали расстреливать ракетами.
Один из тех, что был посообразительнее зашел лайнеру в хвост и обстрелял дюзы двигателя. После чего лайнер потерял управление, а потом и вовсе застопорил ход.
Маркус ехал на выпускной бал в самом черном расположении духа.
- Ну, вот и все! Школа кончена, а радости как не было, так и нет! - думал он по пути к городской ратуше, в зале которой должна была состояться официальная часть вручения дипломов об окончании школьного учебного периода.
После которого для некоторых последует университетский период, а остальным придется вступать во взрослую жизнь и начинать работать.
По традиции за официальной частью последовала неофициальная. Идти на нее Маркусу не хотелось, но одноклассники, уже бывшие не отпустили его и увели с собой чуть ли не силой.
Вечеринка, как называли свои посиделки ребята, проходила в доме одного из них, его отец владел небольшой фирмой по межпланетным перевозкам и как следствие был обеспеченным человеком.
Как показала жизнь, человеком он был не только обеспеченным, но и понимающим, заранее вывезя из дома все ценное и бьющееся он разрешил сыну привести своих друзей на эту ночь к себе, а сам с женой уехал на дачу, к морю.
Да вдобавок ко всему прочему, еще и выдал денег на угощение и напитки.
Но, ни богатая обстановка, ни изысканные яства и дорогие вина с соседней планеты, славившейся своими виноградниками, ни даже открытый бассейн во дворе не могли поднять его отчаянно плохого настроения.
- Маркус ты чего такой убитый? - спросил подошедший хозяин дома. - Ты бери не стесняйся, это для всех.
- Спасибо тебе Лекс, все отлично не волнуйся, дело не в тебе, да и вообще не в празднике.
- А в чем тогда? - немного пошатываясь, удивился Лекс.
- Да, понимаешь у меня личная трагедия.
- Как так рассказывай! Могу чем-нибудь тебе помочь?
- Все дело в брате, - начал свою грустную повесть Маркус.
- Он же у тебя врач, - припомнил Лекс. - Погоди только не говори, что он был на том уничтоженном медицинском лайнере!
Не в силах произнести страшные слова Маркус только мрачно кивнул.
- Каррамба! - в сердцах воскликнул Лекс.
- Недопонял? - грустно усмехнулся Маркус.
- А это, что-то на вроде вот это да! В одном старинном кино видел. У меня друг старые фильмы коллекционирует, у него даже специальная аппаратура есть, для переноса их со старинных носителей на монопластины.
- Ясно.
- А ты что теперь делать будешь? Ты же вроде вслед за братом на врача учиться пойти собирался? - вдруг догадался Лекс.
- Да, - вздохнул Маркус. - А теперь брат мертв, у матери с сердцем плохо в больнице, отец пьет который день...
Лекс ошарашено присвистнул и уставился на друга:
- Так чего же ты молчал!
- А чем бы ты помог?
- Действительно, а может... нет, не может! Каррамба - я не знаю! - чуть не плача уставился на одноклассника Лекс. - Я не знаю, как тебе помочь!
- Дай мне выпить, - устало попросил Маркус и присел на корточки, подперев спиной угол дома.
Развернувшись, гостеприимный хозяин дома побежал внутрь и через пару минут вернулся, держа в руке бутыль пятилетнего виски. Молча, подал бутылку прямо в протянутую руку друга.
Молча приняв принесенное Маркус сделал большой глоток прямо из горлышка, а вслед за этим едва отдышавшись еще один.
- Дай и мне, - потянулся к бутылке Лекс.
- Ну почему вот так? - заплакал Маркус. Это были первые слезы с того момента когда он узнал о смерти брата. Шок от известия был настолько силен, что он в первый момент словно бы ничего и не почувствовал, только сильный холод и пустоту где-то глубоко внутри себя. А вот сейчас, когда он открылся одному из своих друзей, слезы, наконец, прорвали корку зачерствелой отчужденности.
