— Трюм, — сообщил механик.
И все увидели трюм.
14 мая 2318 года ЗВ. 03° 18´ 02´´ СВГ. 107-й час полета.
…Боцман с досадой сплюнул и скрылся в одном из люков, оставив капитана и врача наблюдать за творящимся безобразием. Второй день весь экипаж глазел на него, не в силах понять причину, и все попытки как-то объяснить происходящее разбивались, как волны о скалу, об этот голый факт. Капитан еще раз приложился к окуляру, с бессильной злобой следя за бурлением в кастрюле трюма всего наличного продовольствия. Больше тысячи тонн бурой массы скворчало и ворочалось, сотрясая переборки и сокрушая все надежды на успешное завершение рейса.
— Док, как ваши пробы? — с подкупающе вежливой интонацией раненного медведя обратился он к врачу, меланхолично созерцавшему это зрелище сквозь оконце.
— А? — очнулся врач — Пробы? С ними все в порядке.
— Черт возьми, я спрашиваю, что вы выяснили? — с прорвавшимся раздражением рыкнул капитан, но врач был невозмутим, и капитан с горечью почувствовал, что он уже не хозяин положения. Сейчас все зависело от этого лекаришки и его лаборатории.
— Сейчас еще рано говорить о чем-то конкретном, — в задумчивости проговорил врач, — но я бы вам все же посоветовал внимательно проверить список грузов зиггитского происхождения… Да — есть ли там биологически активные препараты?
— Я уже смотрел список, — устало сказал капитан, — и не один раз. Вы, кстати, тоже.
— Но среди наших продуктов причины быть не может, в этом я могу дать гарантию. Значит, зиггиты…
Зиггиты… Человечество сотрудничало с ними уже больше сотни лет, однако многие стороны их жизни были окутаны тайной так же, как и в момент первого контакта. В космос они вышли позже людей, но несравненно лучше обеспечив безопасность первых полетов. Главным в их философии был постулат о священности жизни разумного существа, поэтому они с благодарностью приняли предложение Федерации Звездного Мира о союзе. В этом случае они могли не участвовать непосредственно в конфликтах, то и дело возникающих на окраинах с различными дикими ордами, регулярно обретающими главарей, и с вполне цивилизованными, но не менее опасными пиратами. Служба зиггитов в Космофлоте в основном ограничивалась вспомогательными функциями — разведка, ремонт, охрана форпостов и т. д.
Из-за некоторых различий в метаболизме происходило и различие в пище, хотя основа была та же — белки, жиры и углеводы. Они просто были немного иные. Утонченность культуры проявлялась и в такой ее области, как гастрономия — высочайшее развитие биохимии позволяло зиггитам проявлять в ней недюжинную фантазию. Но из-за недоступности ее плодов земляне никогда не интересовались подробностями, и теперь список их продуктов был для капитана китайской грамотой. Что мог означать, например, «набор для сулеварки гохча» или «порченная пищуля с паутиной»? Подобные шедевры заставляли его терзаться в нехороших предчувствиях — какого джинна выпустили они из бутылки? Насколько он сумел понять из объяснений врача, в этой куче взбесившихся продуктов происходили сложнейшие химические реакции, и одному богу известно, к чему они могут привести. При мысли о количестве загубленного продовольствия капитан доходил до белого каления. Правда, его охлаждала мысль о том, что, вполне возможно, они попросту не доживут до конца рейса. Да, пока что им угрожала самая что ни на есть вульгарная смерть от голода. Это было бы тем более обидно на транспорте, груженым продовольствием. На корабле не осталось ни крошки — все затянула ненасытная утроба чавкающего трюма, превратив в смердящее месиво. Поэтому, когда капитан спрашивал о результатах исследования, им руководил не только научный интерес. Возможно, что-нибудь из этого окажется съедобным?
— Сколько же еще можно ждать? — проворчал капитан по инерции, не ожидая ответа, но тот неожиданно последовал:
— Еще минут пятнадцать… — врач рассеянно поглядел на капитана, и в его взгляде тот прочел не вяжущееся с тоном напряженное внимание. Капитан подвигал бровями в некотором замешательстве. Врач продолжил:
— Еще минут пятнадцать, и можно будет сказать, чем вызвано это… — он сделал жест в сторону трюма. — Анализ должен закончиться ровно в двенадцать.
— В таком случае, — решительно сказал капитан, — как получите результаты, сразу идите в кают-компанию.
— Но имейте в виду, — предупредил врач, — я смогу сообщить только о конкретном виновнике. Никаких выводов.
— Выводы сделаем по обстановке, — с мрачным энтузиазмом, подогреваемым пустотой в желудке, ответил капитан. Ему уже не терпелось добраться до неведомого виновника.
* * *
— …Таким образом, как я и предполагал, здесь работают программируемые кристалловирусы явно зиггитского происхождения. Программа их неизвестна, и если не удастся раскрыть ее в ближайшее время… — врач пожал плечами и сел. Секунду в кают-компании царила тишина, затем заговорили все разом:
— Чертовы звездники! — ограничился проклятием боцман, — нет, чтобы самим везти свою пакость! Теперь расхлебывай!
— А нельзя ли просто уничтожить эти вирусы? — с непосредственностью молодости спросил второй штурман. Врач усмехнулся:
— После того, что они сделали с продовольствием?
Второй штурман стушевался, зато первый заметил с ехидной улыбкой:
— А что же такого они сделали? По-моему, совсем неплохой супчик!
Капитан вздрогнул — какая-то едва осознанная мысль, неоформившееся воспоминание, вызванное словами штурмана, промелькнуло в голове. Дрожащими от нетерпения руками он начал лихорадочно набирать код сопроводительных документов на пульте координатора, находящимся в кают-компании. Все за столом постепенно замолчали, с удивлением глядя на своего командира. Через несколько секунд тот с торжеством выпрямился, нажав на последнюю клавишу:
— Вот! — выдохнул он.
Все с недоумением воззрились на экран. «Сублимационный микроповар с автазией». Что это значит?
— Что это? — повторил вслух невысказанный вопрос боцман. Но врач перебил его, в восторге хлопнув ладонью по столу:
— Ну конечно же! Какой я болван — ведь это же повар!
Общее недоумение не проходило; тогда он нашел нужным объяснить:
— Эти вирусы — всего-навсего гастрономы, изготовители блюд. Теперь понятно, отчего такое разнообразие реакций. Непонятно только, почему они не успокаиваются.
— Хотите сказать, что эта… каша — это самая обыкновенная кухня, вроде нашего «Лукулла»? — недоверчиво спросил боцман.
— Ну, не самая обыкновенная, хотя бы потому, что не наша.
— Не знаю, что бы сказали об этом зиггиты, — не замедлил вставить замечание штурман, — а меня подобная кухня не вдохновляет. Наверное, эти вирусы ошалели от радости, найдя такую кучу продуктов…
