– Это инопланетянин? – с тревогой спросил Ангам Жиа-хп.
Волнение его было так велико, что голос известного диктора изменился, в нем проскользнула резкая кричащая нота.
– Я вообще не знаю, кто они все, – задумчиво проговорил Дин Крыжовский. – И если бы не желание выяснить это, я бы уже давно включил двигатели и оставил их плыть куда им заблагорассудится.
– Смотрите, стреляют! – прервал их Стойко.
Бомбардир поднес дымящую сигару к запальному отверстию. Выстрела не было. Стрелок удивленно передернул плечами и вдавил сигару плотнее. Сигара погасла, выстрела не было. Напустив на лицо выражение брезгливой скуки, неудачник вытащил из нагрудного кармашка стекло монокля и, собрав свет далекой Бетельгейзе на кончике своей сигары, начал раскуривать ее.
– Модест, вы скоро? – негромко спросила Ида Клэр.
– Сию минуту, мадам, – ответил обладатель монокля и, нагнувшись, принялся изучать нестреляющую пушку. Лингвист, балансируя на плече, искоса смотрел желтым глазом. Потом он резко ударил по орудию кривым клювом. Раздался долгий колокольный звук.
– Халтурщики!.. – процедил Модест сквозь зубы. – Порох забыли!
– Сам дурак! – крикнул лингвист голосом известного диктора.
Пушку перевернули, ядро тяжело ухнуло на крякнувшие доски. Принесли порох. Вместо пыжа оскорбленный пушкарь сорвал берет с пером с головы ближайшего разбойника. Тот отошел, недовольно ворча.
Наконец сигара вновь коснулась запального отверстия, и выстрел грянул! От страшного толчка орудие сорвалось с лафета и, пробив противоположный фальшборт, унеслось в космическое пространство наподобие допотопной пороховой ракеты, каковой оно, по сути дела, и являлось. Ядро, выскользнув из удравшего ствола, вновь шлепнулось на прогнившую палубу и лениво покатилось.
Стойко Бруч весело захохотал. Но смех быстро иссяк. Встревоженные космопроходцы в молчании наблюдали, как неудержимо катилось к цели ядро. Стало видно, что оно не свинцовое. Оно пухло и вздувалось комками бесформенной серости. Вот оно коснулось борта «Конан Дойла», раздался долгий треск и вслед за тем пронзительный визг вырывающегося наружу воздуха. В стене рубки зияла здоровенная дыра.
Толпа пиратов с гиканьем бросилась к пробоине.
В следующую секунду дружным залпом хлопнули полсотни бумажных шаров. Понизившееся давление разорвало их, и ремонтники-цементаторы, мгновенно активизировавшиеся при виде столь явной опасности, черно-желтой воющей тучей рванулись к пробоине, залепляя ее комками глины, замешенными на слюнном ферменте, да и просто собственными телами. Когда корабль находился в опасности, им было не до незваных гостей.
И они спасли звездоход, погибнув все до единого, так что астронаторы оказались безоружными перед вооруженными до зубов негодяями, ибо Ида Клэр, сопровождаемая юным оруженосцем, золотопогонник Модест, а также пятеро пиратов успели ворваться внутрь корабля. Шестого мерзавца ремонтники зацементировали в стене, и теперь он орал, размахивая руками внутри рубки, а ногами в свободном космосе.
Впрочем, головорезы не торопились пускать в ход оружие. Они сгрудились вокруг Иды Клэр, ожидая команды, а сама завоевательница озиралась с крайне растерянным видом. В самом деле, после учиненного разгрома рубка «Конан Дойла» не представляла зрелища, ласкающего глаз. Многочисленные микродатчики и приборы, сорванные со своих мест воздушным потоком, шурша и стрекоча, кружили вокруг голов или ползали по стенам и потолкам. Экран кругового обзора не выдержал межзвездного вакуума, пахнувшего через дыру, и взорвался. Вся вода из него вытекла, превратив стерилизующий мох ковра в грязное болото.
Густой туман ходил волнами, фильтрующая железа под потолком захлебывалась от напряжения, но не могла удалить из помещения избыточную влагу. Конденсаторы-разрядники, оставшиеся без воды, шлепали по дну экрана блестящими хвостами, беззвучно разевали рты и сыпали вокруг искрами. Время от времени кто-нибудь из них, резко ударив хвостом, подпрыгивал, вылетал через разбитый экран и шлепался в мох, разбрызгивая во все стороны мутную воду.
Космоходчики сгрудились в углу. Ангам Жиа-хп возвышался над ними, как всегда спокойный и самоуглубленный, только его лингвист, сидящий на жердочке возле псевдолица, позабыв все правила приличия, хлопал крыльями и испускал воинственные крики.
Первыми пришли в себя механизмы звездохода. Два десятка уборщиков, волоча за собой длинные голые хвосты, выбежали на середину рубки. Ида Клэр мгновенно отреагировала на их появление потрясающей силы звуком, напоминающим визг гравитационной дюзы при резком торможении. Подобрав юбки, бандитесса одним прыжком взлетела в кресло. Испуганные уборщики серыми молниями метнулись к норам. Кресло завозилось, стараясь приспособиться к странно усевшемуся клиенту. Клэр взвизгнула еще менее музыкально и спрыгнула вниз, наступив на лапу спешащему к разбитому экрану оптику. После этого она уже не переставала визжать, составив вместе с воющим в стене бедолагой замечательно спевшийся дуэт.
Оптик, не обращая внимания на отдавленную лапу, разлегся поперек рубки, отгородив друг от друга враждующие стороны. Из его широкой пасти стекала прозрачная слюна, оптик подхватывал ее красным раздвоенным языком и размазывал по основе, где она застывала. Острый гребень на спине мастера подрагивал от наслаждения. Экран рождался на глазах. Вскоре в нем уже плескалась вода, и резвые мальки-конденсаторы начали чертить замысловатые узоры. Оптик попятился к выходу.
Ида Клэр, испугавшись сорвать голос, прекратила визг и сердито сказала своему все еще воющему напарнику:
– Педро, замолчи!
Педро немедленно умолк и лишь временами жалостно моргал, глядя перед собой.
Экран сиренево засветился, стала видна шхуна с толпящимися у правого борта абордажниками и ласковые огоньки звезд, а на переднем плане – торчащие ноги Педро. Собратья по ремеслу успели содрать с них башмаки, и теперь Педро, пытаясь согреться, постукивал голыми пятками друг о друга.
Когда оптик окончательно исчез в проходе, осмелевшая воительница шагнула вперед.
– Что вам здесь надо? – спросил Крыжовский, тоже шагнув ей навстречу. – Чего вы хотите?
– Связать и ограбить вас, – улыбнулась Ида Клэр и вытащила из-за корсажа пару наручников.
Но все же сражение начали не люди. Лингвист, ярко пламеневший на золотом плече Модеста, неожиданно заорал:
– Цукаты! Цукаты! – и, бросившись в чащу Ангама Жиа-хп, вырвал из хвоста блока-переводчика длинное зеленое, словно глаза Лиры, перо.
Обида мгновенно возбудила успокоившегося было переводчика. Он сразу вспомнил, что не вечно служит у древоподобного джентльмена, что некогда звали его Калиостро, жил он тогда в родных джунглях, и мало находилось наглецов, осмеливавшихся залететь в его охотничьи владения.
