Я не стал спрашивать у генерала, чем они тут занимаются, да мне особо не было интересно. Только складывалось впечатление, что у каждого в марсианском городе секретов было выше крыши.
Мыши мои проходили тест за тестом. С ними все было в порядке, за день до отправки команды тестировщиков на полигон я запустил фрагментацию препарата, чтобы сделать первым мышам уколы перед отъездом.
Одна ситуация, которая не выходила у меня из головы во время рабочей рутины – это обследование одного члена экипажа. Дарья №18.5.3.0 пришла ко мне в кабинет одной из последних. Невысокая брюнетка с зелеными глазами, она молчаливо проходила все процедуры. Четко отвечала на вопросы, идеально прошла тредмил-тест, а в тот момент, когда я слушал ее с помощью стетоскопа и случайно коснулся ладонью спины (надо сказать, ее кожа была очень приятной на ощупь), меня словно пробило электричеством, а она так резко дернулась, обернулась и посмотрела мне в глаза, будто я сделал ей больно.
Мы смотрели друг на друга секунд тридцать, прежде чем она взяла себя в руки и формальным тоном произнесла:
– Простите, доктор!
А потом снова отвернулась от меня и уставилась в стену.
Я до сих пор ощущал на кончиках пальцев электрические разряды и не мог избавиться от образа ее зеленых глаз, которые пристально смотрели на меня из-под длинных ресниц.
Вечером перед отъездом, когда мой препарат был готов, я взял десять мышей и сделал им уколы. После чего остался пару часов понаблюдать за ними – все ли будет в порядке с подопытными. Мыши ели, бегали по клеткам, пищали – то есть проявляли свою обычную активность.
Пока я ждал, изучал препарат: под микроскопом лекарство напоминало цепочку ДНК, которую скопировали 12 раз, переплели, а потом будто сделали ленту Мебиуса. Даже не подозревал, что гравитация Марса может дать такой эффект.
Пока я был в лаборатории, позвонил Бабуле. Она стала выглядеть немного лучше – вероятно, антибиотики, прописанные врачом, дали какой-то временный эффект.
Сложив в чемодан все необходимые мне врачебные принадлежности, я навестил прооперированных пациентов: они оставались под надзором генерала, убедился, что мои маленькие мыши-подопечные в порядке, после чего отправился в бассейн. Спустя час тренировки я дошел до своей комнаты, еще раз проверил оборудование для отправления в тренировочный комплекс, бросил последний взгляд на пустыню за окном, закрыл жалюзи и упал на кровать.
Привычных нам рассвета с закатом на Марсе не было, поэтому я поставил будильник на 7.30 утра и провалился в сон. Мне снилось море.
– Загружай! – раздался где-то сбоку оглушительный крик. Я резко дернулся и увидел, как в огромный грузовик укладывают оборудование, в том числе и мою передвижную лабораторию.
Кто-то постучал меня по плечу, я обернулся: сзади стоял Аркадий Львович, переодетый в скафандр.
– Константин, а почему вы до сих пор не переоделись?
– Я вышел на полигон смотреть за погрузкой… – начал я оправдываться, но генерал прервал меня.
– Мы уезжаем через час! Подберите себе скафандр и отправляйтесь в фургон для персонала! – Генерал махнул рукой в сторону огромного транспортного средства, похожего на скрещение вездехода и автобуса, а я заторопился в корпус, где выдавали снаряжение.
На стойке мне встретилась Дарья:
– Доброе утро! – приветливо сказал я, девушка слегка улыбнулась. – Как вы себя чувствуете после теста?
– Мое самочувствие прекрасное! – отрезала она.
Мне протянули скафандр, который весил килограмм 20: я бросился вдогонку за Дарьей.
– Давайте я вам помогу донести.
Я протянул руку к ее кейсу со скафандром, но девушка бросила такой холодный взгляд на меня, на руку, что я весь съежился. Дурак! Зачем только полез. Дарья уловила мое замешательство и более миролюбиво сказала:
– Док, простите, кейс не тяжелый. Наши скафандры сделаны из очень легкого сплава, он весит меньше двух кило. И наши раздевалки находятся в разных сторонах, а вам надо торопиться, чтобы успеть на корабль.
– Костя… – промямлил я, – Меня зовут Костя!
– Я знаю!
Дарья подмигнула мне и быстро пошла в сторону женской раздевалки. А я потащил свой скафандр, в противоположную сторону, торопясь быстрее сесть в шаттл и забыть о своем провале.
В шаттл набилось было 42 человека: тестировщики, помощники Аркадия Львовича, инженеры, сейсмолог и я, скромный врач, который сидел на заднем ряду и погрузившись в чтение «Морфия» Булгакова, из-за книги следил за людьми. В команде, которая опустится буквально в Марс, было девятнадцать мужчин и шесть женщин. Они сидели впереди нашего транспортного средства и что-то активно обсуждали. Дарья сидела чуть в стороне, глядя в окно. Я не мог оторвать от нее взгляд: не могу сказать, что она была красивая, но в ней была какая-то изюминка, которая притягивала как магнит. Она будто почувствовала, что я пялюсь на нее, повернулась, перехватила мой взгляд и снова дерзко подмигнула. Я покраснел как мальчишка, опустил глаза и уткнулся в книгу. Какой позор!
Мы прибыли на полигон спустя несколько часов. Шаттлы могли развивать почти звуковую скорость – ох уж эти чудеса конструкторской мысли! Вокруг огромной дыры в поверхности Марса, проделанной буром, развернулась целая станция. Я выбрался из транспорта последним – перед выходом меня остановил помощник генерала и посоветовал все же натянуть купол скафандра. Я был не готов к тому, что придется выходить на поверхность планеты.
Шаг, второй – скафандр обеспечивал земную гравитацию, вокруг моих ног поднималось облако красноватой пыли каждый раз, когда я делал шаг. Перемещение давалось мне с огромным трудом, а вот тестировщики вышагивали в своих костюмах с невероятной легкостью. А чем доктор-то хуже?
Я добрел до края дыры и постарался заглянуть внутрь – дно терялось в кромешной темноте, озаряемой только какими-то ярко-красными отблесками.
– Док, я бы не советовала так нагибаться! – я услышал в наушнике голос Дарьи, которая неслышно подошла сзади.
Я отодвинулся от края и перевел взгляд на девушку.
– Стало любопытно, куда вы отправитесь завтра – ответил я, будто пытаясь оправдаться.
– Ничего любопытного там нет. – она развела руками, – Думаю, все изменения – это просто сдвиги плит под поверхностью. Спустимся, посмотрим, соберем образцы и поднимемся обратно.
Мы медленно пошли к постройкам. Дарья подстраивалась под мой медленный темп.
– Почему вы так уверены? – спросил я с интересом.
– Я геолог. Такая реакция планеты была предсказуемой, но логично было провести все тесты, чтобы убедиться в безопасности. У нас в команде есть вирусологи – руководство боится, что какие-то биологические материалы могут быть опасны, поэтому миссия 5.3.0 такая большая.
– Вам не страшно туда опускаться?
– Док, вы же проверили меня: я не боюсь замкнутых пространств и
