Эд рывком понимается на ноги, надкушенный сэндвич падает на пол. Спичка в пяти шагах от него открывает от удивления рот. Свист резко усиливается — от него уже больно ушам.
— На пол!!! — Эд кричит так, что закладывает уши. Или это снаружи на них так давит? Свист становится ниже, раскатистей, теперь он звучит так, будто на бетонный пол упало что-то неимоверно тяжелое, и от этого падения задрожало все здание. Пространство вокруг, словно выдранное из ткани мироздания божественной дланью, срывается куда-то в сторону, унося с собой все — людей, предметы, даже само здание, все круша и ломая.
Спичку отрывает от пола, Эд прыжком пытается достать до него, но неведомая сила подхватывает и его, швыряет с такой силой, что трещат кости. Они падают, прокатившись среди обломков, Эд чувствует, как сверху его сдавливает чем-то угловатым и громоздким. В ушах звенит, в глазах пляшут багровые пятна…
В то же мгновение все стихает. Эд пытается подняться. Пока ничего не болит, в голове звон, но зрение и слух восстанавливаются быстро.
Достаточно быстро, чтобы увидеть, как начинает изгибаться отводящий парубок на аппарате. Стальная труба со стенкой в три миллиметра толщиной, как живая начинает выкручиваться. Время становится вдруг вязким и медленным, странно оцепенение сковывает Сола. С неимоверным усилием мозг пробивает эту пелену. Рывком Эд оборачивается, находит взглядом Спичку. Паренек лежит совсем рядом, ноги придавлены деревянной балкой. Лицо — белое, как погребальный саван, в глазах — искреннее удивление ребенка, толком и не уразумевшего, что произошло вокруг.
Сол обхватывает балку руками, с хриплым криком отбрасывает ее в сторону, сгребает мальчика в охапку, тут же скакнув в сторону. За спиной с оглушающим хлопком рвется патрубок, и струя кипящей кислоты ударяет, как из брандспойта, в то место, где они стояли секунду назад. Брызги попадают на одежду, что-то похожее на мелкие угольки обжигает щеку. Сразу три пары рук подхватывают Эда, волокут дальше, прочь от установки. Он вырывается, отчаянно ругаясь, но собственный крик кажется ему тихим, словно доносящимся из-под воды. Чувства приходят в норму быстро — через секунду он уже видит контактный аппарат с вырванным штуцером, рабочих, в отчаянно спешке затягивающих вентили на подающих трубопроводах, вырванные взрывом фермы, дымящуюся лужу кислоты на полу.
— Во второй цех! — Эду требуется несколько секунды, чтобы оценить ситуацию. — Сбросить температуру в обеих печах на двести! Стравить пар на подающих насосах!
Только теперь, когда его приказы выполняются, он оглядывает себя. Спичка все еще висит у него на плече, изо всех сил обхватив руками шею Сола. Штаны у мальчишки изодраны и выпачканы чем-то темным.
Эдвард оглядывается, тут же наткнувшись на Сейджема Таута, щекастого толстяка в черном парике, съехавшем на бок, в фартуке и крагах, надетых прямо на камзол.
— Мистер Таут! — Эд хватает его за плечо, подтягивает к себе и кричит прямо в ухо. — Я отнесу этого малого в лазарет! Вы должны уменьшить подачу на обоих компрессорах — но сделать это постепенно, соразмерно сбросу температуры в печах. Помните — печи останавливать нельзя — на их повторный розжиг у нас может уйти месяц! Найдите Барди, согласуйте сброс мощности с ним! Вы поняли?!
— Да, мистер Сол!
Эти слова Эд уже не слышит — он разворачивается и широким, размашистым шагом идет к выходу. Мальчишка-беспризорник, которого он сейчас держит на руках, для него важнее, чем вся эта чертова фабрика и все то золото, которое в нее вложено.
За воротами толпа — с десяток рабочих сгрудились вокруг кого-то, крича и размахивая руками. Бригадир, вооруженный палкой, орет, как резанный, пытаясь привести толпу к порядку.
— Это что еще?! — напрягая глотку, выкрикивает Эдвард. Мощи его легких хватает чтобы перекрыть шум цеха и галдеж рабочих. Замерев, они расступаются, открыв лежащего на земле человека. Одежда его изорвана, а лицо перепачкано кровью. Похоже, его били.
— Эта собака перекрыл шестой вентиль! — раздается из толпы выкрик. — Это он все устроил!
— Вот как? — Эд подходит ближе, поудобнее перехватив Спичку, сипло застонавшего. Парня нужно было отнести в лазарет. Остальное могло ждать.
— Бригадир! — Сол развернулся к усатому обладателю полированной палки, крепкому мужчине лет пятидесяти. — Возьмите этого человека и заприте во втором складе. И чтоб никого к нему не пускать!
— Ну что, парни! Вы слышали босса! Давайте этого петушка под замок!
Лазарет — невысокое одноэтажное здание — находился прямо на территории фабрики, прямо за проходной. Сол договорился с орденом Скорбящих Сестер и пятеро плакальщиц теперь работали на него, внимательно следя за здоровьем рабочих. Каждый на фабрике дважды в день, в начале смены и в конце, проходил обязательный осмотр. Эпидемии на своей фабрике Сол допускать не собирался.
Встревоженные взрывом монахини стояли в дверях. Приняв из рук в руки Спичку, они скрылись во внутренних палатах, запретив Солу ходить. Напряженный, он прохаживался по приемному покою, пока одна из плакальщиц, пожилая дама, сухая как жердь с льдистыми, почти бесцветными глазами, не вышла к нему.
— У мальчика сломана правая берцовая кость. Перелом очень тяжелый.
— Что значит тяжелый? Очистите и прижгите рану, наложите гипс… я хотел сказать, закрепите ногу дощечками. Главное — не допустить заражения…
— Мы знаем, как лечит переломы, мистер Сол, — монахиня остается невозмутимой, в упор глядя на него своим стеклянными, прозрачными глазами. — Этот мальчик… кто он вам?
Старая ворона думает, что Спичка приходится Эду сыном. Незаконно рожденным, понятное дело. Иначе как объяснить такое покровительство джентльмена оборванцу?
— Никто. Мальчик на побегушках, которого я подобрал на улице. Толковый малый, я к нему привязался…
— Побегушки его сегодня закончились, — сухо констатировала плакальщица. — Если гангрены не будет, он на всю жизнь останется хромым.
— Чсно, — кивает Сол. На душе становится гадко, какой-то червячок шевелится внутри, холодный и противный. Как будто это он сбросил на ноги ребенка злосчастную балку. Развернувшись, Эд выходит. Теперь — ко второму складу. Если рабочие и правда поймали саботажника… лучше этой крысе даже не знать, что сейчас на уме у Сола.
Дверь распахивается резко, грохнув о стену. Сол, наклонившись, проходит в кирпичный мешок второго склада — продолговатый, с низким потолком и вообще без окон. Саботажник сидит в углу, взгромоздившись на порожнюю водяную бочку.
Эдвард медленно подходит к нему, снимает камзол, бросает его на груду пустых мешков. Поводит плечами. Бригадир, вошедший за ним, нехорошо ухмыляется.
