Райбек невольно поежился.
Да, участи инсектов не позавидуешь. Искусственный мир, где им пришлось бороться за существование, необратимо изменился относительно «эталона», созданного цивилизацией их далеких предков. Климат стал другим, мелководные моря превратились в болота, города обветшали и разрушились, исчезли источники пищи…
В институте никто не заострял внимания студентов на таких вопросах. Считалось, что, пользуясь поддержкой Конфедерации, инсекты образовали несколько Семей, поселившись в наименее пострадавших от времени древних городах и постепенно восстанавливая их.
На поверку все оказалось не так просто.
Причин не верить Кригану у Райбека не нашлось. Выходит, не все инсекты обосновались в городах, часть из них предпочла кочевой образ жизни?
«Но ведь небольшие по численности отряды насекомых не могут поддерживать стабильное ментальное поле, — подумал Райбек, — а это условие, в свою очередь, запускает последовательные трансформации, выработанные в процессе эволюции, — большинство особей превращаются в бойцов, один из инсектов становится разумной формой, однако они обречены на вечные скитания — по современным данным, на просторах древнего мира почти не осталось мест, пригодных для размножения инсектов, а значит, кочевые группы не в состоянии образовать новую Семью…»
— Криган, ты сталкивался с «ищущими»?
— Да, — односложно ответил кибрайкер. — Приятного мало, — добавил он. — Выживают на пределе возможностей, не гнушаются ничем в выборе пищи, но мелкие группы — это еще половина беды. Видели мы с Данилой кочевую Семью, говорят, подобные сообщества сформировались из тех инсектов, что в свое время не смогли присоединиться к Исходу и покинуть Сферу. Вот они по-настоящему опасны. — Криган огляделся по сторонам. — Ну, налюбовались? — он неодобрительно покосился на Данилу, затем на Райбека. — Пошли, надо лагерь обустраивать.
— А сервы? — удивился Дениэл.
— Что «сервы»? — ворчливо передразнил его Криган. — Ты свои замашки брось. Привыкли там, в Центральных Мирах, лоботрясничать. Машины делом заняты, периметр зоны высадки расширяют. Так что и нам работы хватит.
* * *
Вопрос, почему корабли осуществили посадку вдали от руин города и древнего космического порта, волновал не только Райбека.
Рохан принял такое решение, не доверяя никому, в том числе и Кригану.
Сейчас, обосновавшись в рубке управления войсковым транспортом, он созерцал окрестности с высоты «птичьего полета». Капсула с наномашинами, выпущенная еще при снижении, раскрылась, микрочастицы образовали сеть, и теперь передавали массивы несистематизированной информации.
Кибернетическая система транспортного корабля обрабатывала данные, выдавая результат на голографические дисплеи.
Осторожность, проявленная Роханом, оказалась вполне обоснованной.
За массивом заболоченных джунглей, там, где начинались руины древнего космического порта, наночастицы фиксировали множество сигнатур.
Большая часть принадлежала различным животным, обитающим в зарослях, но попадались и энергоматрицы инсектов. Рохан насчитал несколько десятков особей, сколько еще нашли прибежище в руинах черного города, оставалось лишь гадать.
— Криган? — он вызвал кибрайкера через коммуникатор.
— На связи.
— Поднимись в рубку.
Через минуту кибрайкер уже просматривал данные сканирования.
— Ну, вижу, инсекты, — пожал плечами он. — Какая-то из кочевых групп. Нашли временное пристанище в руинах города.
— Твои предложения?
— Есть два варианта: либо поднять истребители и перебить их, либо подождать пару дней, сами уберутся.
— Ладно. Подождем, — подумав, произнес Рохан. — В окрестных болотах полно различных обломков. Есть чем заняться.
— Я бы их перебил.
— Не ты решаешь, — отрезал диспейсер. — Воевать с инсектами — пустое занятие. Только внимание к себе привлечем.
— Ну, как знаешь. Мы с Данилой в последний раз особо с ними не церемонились. Сели прямо на старой площадке космодрома, оттуда до места крушения космических кораблей — рукой подать.
— Сегодня подождем. Изучим окрестности. Предчувствие у меня недоброе, — произнес Рохан.
* * *
Остаток дня, расширив периметр защищенной зоны, они поднимали из окрестных болот различные обломки, но ничего стоящего не попадалось.
Органический материал вероятных «изделий» почти не поддавался сканированию. В лучшем случае приборы показывали контур предмета, покоящегося под мутной болотной жижей. Дистанционно изучить его структуру не представлялось возможным, и приходилось совершать рутинные операции — поднимать находку, очищать от грязи, осматривать.
Раз за разом им попадались обломки древних сооружений, в большинстве — монолитные глыбы черного как смоль материала.
— Ну, где же их механизмы? — ворчал Грабов.
Райбек лишь сдержанно усмехнулся в ответ. Наивный.
— Чего улыбаешься?
— Не там ищем, — ответил Райбек. — Механизмы, созданные инсектами, очень большая редкость. Придется исследовать огромные пространства, прежде чем попадется что-то стоящее внимания.
— Насколько огромные?
— Понятия не имею. Как повезет. Десятки квадратных километров, как минимум.
— Да ладно! — не поверил Илья. — Создать такой мир, не имея машин, — нереально! Здесь на каждом шагу должны попадаться механизмы!
— Ты не прав. Цивилизация насекомых при строительстве Сферы практически не использовала механические приспособления.
— А как же они строили?
— Ты слышал об эволюционном понятии «искусственный регресс»?
— Нет.
— Общественный разум Семьи способен регулировать количество самостоятельно мыслящих особей, — как можно доходчивее пояснил Райбек. — Это важнейший механизм выживания вида. При благоприятных условиях разумных инсектов много, но если Семья переживает не лучшие времена или перед коллективным разумом стоит некая масштабная задача, то большинство насекомых деградирует до состояния рабочих или боевых форм, в зависимости от текущих потребностей.
— Ну и что? — не понял его мысли Илья.
— Все, что ты видишь вокруг, кроме внешней оболочки искусственного мира, создано из органических соединений, выделяемых инсектами, — ответил Райбек. — Рельеф, города, дороги сформированы трудом миллиардов примитивных рабочих особей на протяжении сотен поколений. Единая Семья практически не нуждалась в строительных механизмах. В ту пору во всей Сфере насчитывалось не более тысячи разумных особей, остальные рождались, трудились и умирали безропотными исполнителями их воли.
