Роман Злотников - Мир Вечного. Лучший дуэт галактики (сборник)

Одинцов некоторое время недоуменно пялился на экран, пытаясь определить, чем им могут помочь перекрытые секторы обстрела практически всех противодесантных батарей, а затем робко спросил:

— Кирилл Владимирович, я не пони…

— Саша, — с нотками бесконечного терпения в голосе прервал его Небогатов, — как вы оцениваете наши шансы?

Одинцов вгляделся в экран. Судя по счетчику, численность приближающейся эскадры составляла чуть более тридцати вымпелов. Даже если учитывать, что часть эскадры (вероятно, где-то треть) сразу уйдет на Новый Город, то оставшихся вполне хватало, чтобы «сожрать» их даже без масла и майонеза.

— Никакие, Кирилл Владимирович…

— Вот, — наставительно произнес Небогатов, — значит, при стандартном развитии событий мы обречены. И наша единственная надежда так поиграть с наличными силами, чтобы, уступая нападающим по всем показателям, создать превосходство в ключевой момент и в ключевой точке. А скажите, Александр, начало боя — это ключевой момент?

— Нет, — мотнул головой Одинцов.

— Что и требовалось доказать, — констатировал Небогатов, которого, казалось, совершенно не заботило столь чудовищное неравенство сил. Но затем, покосившись на все еще озадаченного Одинцова, внезапно смилостивился и пояснил: — Сколько у нас восстановленных батарей «онагров» на сателлитах?

— Восемь… — отозвался Александр.

— А на ядре?

— Одна… и три «единорогов».

— Которые против кораблей, прикрытых силовым полем, практически совершенно бесполезны… — констатировал Небогатов, явно ожидая, что до собеседника наконец-то дойдет…

Но Одинцов не оправдал его ожиданий.

— Ну подумайте же, Саша… — в своей обычной снисходительной манере (которая всегда так бесила Одинцова) произнес Кирилл, — в начале боя против нас два десятка кораблей класса корвет — вооруженный транспорт. То есть, как минимум, двадцать батарей «онагров», причем, заметьте, прикрытых силовым полем. Каковое у нас полностью отсутствует.

— То есть вы хотите… — ошеломленно воскликнул внезапно понявший Одинцов.

— Ну да… — кивнул Небогатов и отвернулся к своему пульту.

«Вот этим, Одинцов, и отличается капитан первого ранга императорского флота от тебя, способного только саблей махать и людей по-тихому резать», — мстительно сообщил себе Александр. Все было просто: при соотношении двадцать батарей (в лучшем случае, а то и более), причем прикрытых силовым полем, против девяти совершенно открытых, одна лишняя батарея погоды не делала. Все хоть девять, хоть десять батарей подавлялись быстро и с минимальными потерями. Зато при такой, сцепленной, конфигурации здоровенные многосоттысячетонные дуры сателлитов принимали на себя основной огонь бортовых батарей, исполняя для батарей ядра функцию защиты ничуть не хуже, а то и получше, чем силовое поле. А вот когда рейдеры, считая, что сопротивление полностью подавлено, подойдут вплотную и выбросят десант…

— Противник в зоне поражения, — послышался взволнованный голос оператора контроля пространства.

— Бустерные накопители?

— Девяносто два процента.

— Ждать, — голос Небогатова был сух и спокоен.

— Эскадра противника разделилась на два отряда, цели 3, 4, 5, 7, 8, 12, 14, 15, 17, 18, 19, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29 продолжают атаку. Цели 1, 2… — вновь послышался голос оператора. Небогатов бросил взгляд на Одинцова, Сашка понимающе кивнул. Как они и ожидали. В этот момент Кронштадт вздрогнул.

— Противник открыл огонь! Фиксирую попадания в секторы 62, 67, 94…

Голос оператора контроля повреждений встревоженно звенел.

— Накопители? — вновь послышался спокойный и даже где-то безмятежный голос Небогатова.

— Девяносто восемь.

— Та-ак. Внимание, операторам наведения. Конфигурация залпа — сосредоточенный огонь всеми батареями по одной цели. Первый залп — батареи шестого сателлита, следующий — девятого и завершающий — второго. Сдвижка залпа по времени две сотых секунды. Количество залпов по одной цели — не более трех, с последующим переносом на другую цель. Не добивать! — И после короткой паузы, уже другим голосом: — Ребята, шевелиться… долго нам покочевряжиться не дадут. Дай бог одну зарядку бустерных накопителей расстрелять.

Кронштадт содрогался всем телом от сосредоточенного огня аж двадцати шести (!) батарей.

— Ну… с богом.

Колебания огромной массы Кронштадта слегка изменили частоту. Спустя мгновение на месте яркой точки, обозначающей одного из нападавших, вспухло небольшое дымчатое облачко (означавшее, что область отражения сигнала локатора резко увеличилась, а вот плотность ее упала), почти сразу же исчезнувшее. Затем погасла вторая.

— Есть! — восторженно заорал кто-то, но почти сразу же раздалось: — Первая батарея шестого сателлита — нет ответа…

— Вторая батарея девятого — не отвечает…

— Третья шестого — не реагирует на команды наведения…

— Накопители? — рявкнул Небогатов.

— Одиннадцать процентов!

— Ну… недурненько, — промурлыкал Кирилл себе под нос, — два в пыль и еще четыре вывалились из ордера. Девять батарей «заглушили» одиннадцать. Всем канонирам сателлитов, — возгласил он, возвысив голос, — благодарность!

— Служим России! — обрадовано рявкнули те, как было принято в императорском флоте.

Следующие десять минут прошли довольно однообразно. Кронштадт продолжал сотрясаться всей своей огромной массой. Отдельные залпы уже достигали и центрального ядра, но пока по касательной. Вдруг Небогатов, все это время задумчиво пялившийся на экран и рефлекторно скребущий ногтем трехдневную щетину на щеке, дернулся, будто пронзенный внезапной мыслью, и наклонился над пультом, принявшись лихорадочно что-то считать. Одинцов замер.

— Интересно… — пробормотал Небогатов, — а ведь вполне может и получиться…

Он повернулся к подобравшемуся Одинцову:

— Саша, а давай-ка команду на расцепление…

О'Киф оторвался от экрана, демонстрировавшего панораму бывшего Акмона, и повернулся к полковнику Вазерли:

— Как вы считаете, полковник, там уже все?

Полковник, в свою бытность начальником оперативного отдела главного штаба корпуса морской пехоты считавшийся лучшим специалистом по десантным операциям и перешедший на работу к мистеру Макнамаре в составе того уже достаточно большого пула талантливых во многих областях людей, получивших предложение, от которого они просто не смогли отказаться, извлек изо рта старомодную пенковую трубку, пыхнул ароматным дымком и осторожно ответил: