Андрей Ливадный - Знак Близнецов, Потерянный рай

Сначала он подумал, что ему померещилось, но машина вновь подпрыгнула на ухабе, и свет фар опять зацепил впереди какую-то отражающую поверхность…

— Антон!.. — не оборачиваясь позвал он.

Сержант тотчас возник за его спиной.

— Там что-то блестит впереди!

Действительно, в полукилометре, на пологом склоне ближайшего холма опять появился и исчез яркий блик.

— Давай туда! — приказал Антон.

— Но как же…

— Давай, это почти по курсу движения. Не собьемся.

Через пять минут они были уже почти рядом с холмом.

— Сергей, попробуй связаться со второй группой, они уже должны быть где-то рядом! — распорядился сержант, когда вездеход остановился у подножия склона. — Витя, залезай в блистер, прикроешь меня и Сергея, заодно попробуй подсветить фароискателем.

По склону холма рос низкий корявый кустарник. Его вид сразу же вызвал у Антона подозрение. Длинные мясистые листья были покрыты какими-то маслянистыми темными пятнами. Он коснулся одного из них, растер между пальцами и понюхал.

Так и есть… Копоть!

Чуть выше заросли кустов были помяты, словно их прибили к земле шквальным порывом ветра. Сергей в недоумении оглядывался вокруг, а сердце Антона уже стиснули неумолимые тиски страшной догадки.

С трудом продравшись к вершине холма, они раздвинули уже явно опаленные и изломанные ветки и увидели длинную борозду, делившую холм на две части.

В блеклом свете фонарей тускло сверкнула прокопченная сталь.

В конце борозды, посреди безобразной воронки из развороченной земли торчал обгоревший остов спасательного модуля.

Сергей невольно рванулся к нему, едва не споткнувшись о распростертое на земле тело.

Он попятился, налетев спиной на Антона.

Сергей внутренне был готов к гневному окрику сержанта, но сзади царила могильная тишина.

Повернувшись, он едва не отшатнулся, напоровшись на заледеневший взгляд Антона.

В нем явственно читалось безумие, боль, запоздалое чувство растерянности и вины и еще что-то, такое ледяное и страшное, что не поддавалось ни осмыслению, ни описанию…

Словно что-то сгорело и надломилось в один неуловимый миг в этом вечно спокойном и насмешливом взгляде.

Антон, словно под действием чужой воли, сделал шаг вперед, наклонился над телом в легком скафандре и вдруг с легкостью поднял его, словно старую грязную тряпку.

Только в этот момент Сергей заметил, что белоснежный некогда скафандр испятнан бурой слизью и опутан чем-то похожим на блестящие нити.

Пальцы Антона разжались, и пустая оболочка, некогда бывшая одним из колонистов, съежившись, упала на землю бесформенным комом.

В глазах Антона, затуманенных подступившим безумием, вдруг сверкнула слеза.

Автоматный ремень скользнул по плечу, услужливо подав в руки вороненую сталь автомата.

— Антон, остановись! — дошел до его сознания крик Сергея, только сейчас заметившего копошащиеся во мраке паукообразные тени, которые уже давно увидел Антон. — Слышишь! Ты не виноват!

Это были бессмысленные слова.

Те, кто лежал здесь, в обломках спасательного модуля, сами выбрали свой путь. Он ни в чем не провинился перед теми, кто сорвал разведку и бежал, бросив его и Виктора в разгерметизированном корабле… Нет. Антона душило не это. Кем бы они ни были, но даже последние негодяи не заслуживали столь отвратительной смерти.

Его ненависть словно магнитом притягивали эти твари, что до сих пор пировали на разбросанных в обломках модуля телах.

Он сделал шаг вперед, с хрустом передернув затвор. Антон не выдержал, планета взяла верх над разумом человека.

Он был самым сильным из экипажа и взвалил на себя непомерную ношу.

Теперь, когда слабые на глазах становились все сильнее, он падал в пропасть безумия.

Шаг…

Впереди, поймав свет фонаря, вспыхнули страшные фасетчатые глаза.

Лязг затвора…

Злобное шипение…

Еще один шаг…

Темные силуэты подались назад, словно осознав, кто надвигается на них.

— Антон! — заорал Сергей, рванувшись вперед.

В ответ ударил автомат сержанта, зло, отрывисто, короткими очередями по два патрона, как учили инструктора в далеком прошлом.

Он стрелял, скорее чувствуя, нежели видя, как разлетаются в клочья хитиновые панцири, и вместе с пулями во мрак улетала его ненависть, его боль, его тревога за экипаж, словно не автомат, а он сам разряжался, пока автомат не щелкнул вхолостую…

Грохот утих. Сзади Антона обхватил Сергей и рванул назад, а впереди уже катилась шипящая волна голодных ядовитых тварей, разбуженных автоматным огнем.

Сергей так и не понял, когда это случилось, но тело Антона внезапно конвульсивно дернулось и обмякло. Он не остановился, а, наоборот, побежал изо всех сил, пока не вырвался из кустов в ослепительные лучи фар.

Впихнув Антона в открытую дверь вездехода, он прыгнул в водительское кресло и утопил педаль газа.

Мощная машина рванула с места, выворачивая колесами комья земли.

Он оглянулся. Холм уплывал во мрак. Над Антоном склонился Берг. Безжизненное лицо сержанта покрывала смертельная бледность, на фоне которой выделялось ярко-зеленое пятно, словно ему в лицо попал ядовитый плевок.

В потемневшем небе загорелась первая звезда.

На приборной панели вездехода мигала крохотная оранжевая лампочка вызова, и далекий встревоженный голос повторял одни и те же слова:

— Группа-два, группа-два, здесь командир, где вы, ответьте! Мы установили пятидесятый столб. Ради Бога, ребята, отзовитесь!..

Сергей закусил губу и отжал клавишу вызова.

Костер весело трещал, пожирая сухие ветки и озаряя небольшую площадку дрожащими сполохами света. Языки пламени рвались вверх и, словно забавляясь, выхватывали из мрака лица людей.

Пахло дымом и незнакомой человеческому обонянию приторной горечью…

Сергей поднял с земли гитару и стал задумчиво перебирать струны, заворожено глядя в огонь. Стальные нити под его пальцами зазвучали, жалобно и тихо, вторя шуму ветра и шороху мясистой, фиолетово-бурой листвы.

Где-то далеко закричал жабоклюв.

Светлана склонилась над носилками, на которых лежал Антон. Лицо сержанта, несмотря на бледность и бинты, было умиротворенным.

— Все будет хорошо… — шепнула она ему на ухо. — Я выделила яд и нейтрализовала его… Ты поправишься… Вот увидишь…

Антон не слышал ее. Он все еще не приходил в сознание.

Кризис только что миновал, и они не решались тронуться с места, опасаясь осложнений.