А потом надрывно завыла сирена, возвещавшая о декомпрессии – внезапной и полной.
Снесло всю обшивку спереди на носу. За пару секунд до того, как опустилась лицевая пластина гермошлема, Фрик незащищенными глазами успел увидеть прямо перед собой открытый космос. Уши и глазные яблоки словно бы обожгло, зрение и слух мгновенно ухудшились, но тут «умный» пластик лицевой пластины встал на место, и на смену гулу в ушах пришел синтетический запах перерабатываемого воздуха.
Фрик проморгался и разглядел чудовищных размеров дыру, пробитую броневыми плитами. Если бы «Рысь» двинулась вперед, а не назад, всех членов его бригады размозжило бы всмятку. И не только их – хотя их-то уж точно бы сплющило как блины. Нет, сорвавшиеся с привязи плиты наделали бы бед по всему фрегату.
На фоне безжалостного света звезд Уотсон Фрик увидел поблескивание обшивки дрона, уплывавшего в сторону от корабля.
«Господи всемилостивый! Они, похоже, запустили дрона-буя, чтобы „Рысь“ оттолкнуло назад!»
И о чем только капитан думал?! Даже при наличии легкой гравитации, которая могла бы компенсировать толчок, фрегат был предназначен для равномерного разгона, а не для таких бешеных рывков.
Фрик обвел взглядом бригаду. Вроде бы никто не потерял сознания. Правда, Метасмит помогала лейтенанту Бэкстону закрепить лицевую пластину гермошлема. И все же что-то с бригадой было не так. И не в том дело, что в отсеке стало темно и на палубу легли резкие тени, отбрасываемые оранжевыми газовыми гигантами и далеким солнцем Легиса, а в том, что бригада словно бы…
Фрик быстро пересчитал подчиненных.
Четырнадцать фигур в тяжелых скафандрах. Четырнадцать.
Кто-то исчез.
Невероятно. Все до одного пристегнулись фалами из гиперуглеродного волокна к прочным кольцам в переборке. Универсальный ремень тяжелого скафандра для члена монтажной бригады был изготовлен из моноволокна, прочностью не уступавшего алмазу. На таком ремне можно было подвесить парочку взбесившихся африканских ело– нов, а гарантия целости и сохранности составляла десять тысяч лет.
Сержант Индерс ожесточенно размахивала руками, стараясь привлечь внимание Фрика. Он посмотрел, не желая верить в случившееся, а она указала на короткую трещину в переборке. Трещина пролегла прямо через ряд скоб на стенке.
И тут он увидел: одну из скоб вырвало «с мясом».
Фалы и ремни не подвели, зато треснула переборка.
Фрик взлетел повыше и прикоснулся антенной гермошлема к потолку. Он услышал знакомое жужжание наноустройств, очищающих воздух на борту «Рыси», расслышал декомпрессионный стон – видимо, и с другой стороны корабль тоже получил пробоину. И еще что-то… Писклявое металлическое тремоло. В обшивке образовывались мелкие дырочки. Переборка – последний бронированный барьер на пути шествия массированной декомпрессии по корпусу «Рыси» – подверглась кавитации. Расслышав этот зловещий звук, Фрик сглотнул подступивший к горлу ком. Один из «стайников», по всей вероятности, заразил переборку поедающим металл вирусом. Больше нечему было стать причиной подобного распада прочнейшего материала, из которого была изготовлена переборка.
Через несколько минут, если не секунд, всю инженерную бригаду могло вынести в открытый космос.
Фрик поднял сжатую в кулак руку, выставил большой палец и мизинец. Это был условный знак вакуума смертельной степени опасности. Как только он убедился в том, что все смотрят на него, главный бортинженер опустил руку и указал, на крышку люка. Они должны были открыть ее.
Даже в темноте Фрик заметил, что на лицах некоторых его подчиненных отразилось недоумение. По другую сторону люка пока держалось давление воздуха. Открытие люка было чревато утечкой еще какой-то части сохранившегося в корпусе «Рыси» кислорода и проверкой на прочность переборок между этой и следующей бронированной стенкой, за которой располагался передовой артиллерийский боевой пост.
Но при том, что переборка трескалась, утечка кислорода была так или иначе неизбежна. И при открытии люка оказалась бы более плавной, нежели в том случае, если бы переборка взорвалась. В данный момент по одну сторону переборки находился глубокий вакуум, а по другую – почти нормальная атмосфера. Следовало уравнять давление. Наверняка конструкторы, создававшие «Рысь», рассчитывали на то, что грузовой отсек будет терять давление постепенно. Для того чтобы это просторное помещение потеряло весь запас воздуха, потребовалось бы не менее двадцати секунд. Никто не рассчитывал на то, что нос корабля мгновенно срежет будто ножом. Ну и кроме того, ко всем нагрузкам, которые пришлось пережить металлическим конструкциям, добавился еще и зловредный вирус.
Первой начала действовать Метасмит. Она оторвалась от переборки, будто акробатка пролетела по воздуху на своем страховочном фале, примагнитилась к переборке рядом с люком и уперлась в стенку ботинками по обе стороны от крышки. Затем она попробовала повернуть колесо, с помощью которого люк открывался вручную. В первое мгновение колесо поворачиваться отказалось, но потом послушалось. А вскоре рядом с Метасмит оказались другие монтажники и помогли ей поворачивать колесо.
Как только крышка открылась, Метасмит отбросило назад с опасной скоростью. Однако тренированная спортсменка описала в воздухе плавную дугу и позволила страховочному фалу растянуться на всю его длину. В итоге она совершила четкое приземление по другую сторону переборки грузового отсека. Это выглядело настолько же изящно, как плавание в невесомости.
Фрик снова прижался антенной к переборке и различил знакомый вой воздуха, вызванный декомпрессией. Кроме того, острый слух бортинженера различил и писклявый звон, означавший, что трещины продолжают распространяться по обшивке.
«Рысь» продолжала трескаться.
Фрик зажмурился и прислушался еще более старательно. Он слушал и мысленно произносил молитвы. И услышал – звук изменился. Вроде бы звон медленно, постепенно пошел на убыль. Напряжение, связанное с разницей в показателях давления по обе стороны переборки, уменьшилось за счет того, что открыли люк.
Фрик открыл глаза и облегченно вздохнул.
Теперь он мог более или менее спокойно рассмотреть картину повреждений. Трещина миновала ту скобу, к которой был пристегнут его собственный страховочный фал, и прошла всего в несколько сантиметрах от нее. Фрик сунул в трещину палец – теперь у него на руках были металлизированные перчатки. Трещина оказалась меньше четырех сантиметров глубиной. Внутри переборки Фрик не почувствовал ощутимой вибрации.
Обшивка корабля и его переборки обладали иммунной системой. Внутри них работали наноустройства, которые обязательно должны были победить риксский вирус. Но на то, чтобы инфекция была ликвидирована окончательно, должно было потребоваться время. Кораблю просто-напросто требовалось отдохнуть от стрессов, связанных с высоким ускорением и резкими толчками, но на данный момент состояние «Рыси» стабилизировалось.
