Восьмой энергоуровень…
Андрей оцепенел в кресле пилот-ложемента, не смея оторвать глаз от полусферы масс-детектора, где отдельные линии напряжения гиперсферы стали сливаться друг с другом, образуя толстые энергетические жгуты.
Их сеть, распределенная в пространстве аномалии, стала настолько тесной, что проскочить сквозь нее казалось делом невозможным, однако автопилот «Новы» имел свой взгляд на данную проблему.
Еще один зримый всплеск энергии, выработанной генераторами высокой частоты, озарил экраны, и «Нова» перешла на девятый уровень, по-прежнему следуя вдоль вертикальной линии погружения.
Сердце Андрея замедлило темп ударов. Через мгновение он достигнет последнего, десятого уровня, и что потом? Устремится ли его корабль прежним курсом, пронзая энергоуровни в обратном порядке, чтобы выйти в трехмерный космос на диаметрально противоположной окраине галактического диска, или…
Последний гиперпереход оказался стремительнее, чем мысль…
У Андрея вырвался невольный возглас изумления.
Он находился в центре мироздания, внутри самой малой по объему энергетической сферы, и тут, впервые за всю практику гиперсферной навигации, человеческий глаз увидел свет.
В пространстве аномалии всегда царил абсолютный мрак. Свет на краткие мгновения превносили в него космические корабли в моменты осуществления прорыва на тот или иной уровень, а тут обзорные экраны внезапно затопило неяркое голубое свечение, имеющее зримый источник. Им являлась дискообразная, вспухающая посередине и истончающаяся по краям туманность с ярко выраженными спиралевидными завихрениями…
Сгусток голубого сияния разительно походил на миниатюрную копию родной Галактики… Андрей невольно бросил беглый взгляд на приборы и понял, что горизонтальная сеть линий исчезла из полусферы масс-детектора, остались лишь вертикали, которые вливались в сияющий диск со всех сторон и растворялись в нем, как реки, впадающие в океан…
…Кречетов был потрясен до глубины души. Внезапно открывшаяся перед ним реальность должна была вызывать ужас, ощущение безвыходности, но на самом деле происходящие события уже перешагнули границы человеческого страха – все инстинкты на время утихли, подавленные необычайным возбуждением разума.
Это длилось несколько мгновений, а потом внезапно наступил мрак…
Андрей не успел ничего понять, только запоздало накатила жуть в тот миг, когда разом погасли все экраны внешнего обзора, отключилось освещение рубки и он остался в кромешной темноте.
Не горел ни один сигнал на консолях пульта управления; он испытал внезапное ощущение невесомости, почувствовал давление страховочных ремней, не давших его телу всплыть над креслом пилот-ложемента, и вдруг…
Необычайные коллизии следовали одна за другой, не давая ни опомниться, ни по-настоящему испугаться…
Тускло вспыхнул, разгоняя навалившуюся со всех сторон тьму, небольшой информационный дисплей. Андрей резко подался вперед, считывая появившиеся на экране строки:
«Внимание! Достигнут пик сверхсопротивляемости проводников. Электропитание неосуществимо, реактор заглушён в аварийном режиме, активирован фотонный сопроцессор, накачка микролазеров производится из забортных источников света.
Пилоту рекомендовано перейти на ручное управление. Ожидаемое время включения информационных подсистем – минус пять минут».
Холодный пот щекотливыми струйками сбегал по спине.
Никогда в жизни, ни в одном бою Андрей не испытывал такого стресса.
Кто мог предположить, что надежнейшие системы «Новы» вдруг разом превратятся в мертвые, бесполезные муляжи, как только корабль проникнет в пространство последнего энергетического уровня гиперсферы?
Электрический ток либо вовсе не вырабатывался генераторами, либо иссякал, не доходя от источника к потребителю, – только так можно было истолковать полученное от дублирующего компьютера сообщение.
Теперь Андрей уже не сомневался, что профессор был отлично осведомлен о свойствах пространства десятого уровня – это доказывал включившийся фотонный сопроцессор, который не зависел от наличия электропитания, источником энергии для него являлся свет, но даже эта предусмотрительность не спасала положения: микролазеры могли лишь кодировать информацию, обрабатывать ее, передавать визуальные данные… но не более того.
Корабль по-прежнему оставался мертв, в том плане, что на борту не работал ни один микродвигатель, управляющий механическими подсистемами, к тому же отключились все сенсоры, связанные с потемневшей полусферой масс-детектора, который являлся основным прибором гиперсферной навигации…
Андрей понимал, что в данный момент «Нова» медленно дрейфует в аномальном пространстве и не было никаких гарантий, что корабль в ближайшие минуты вдруг не пересечется с одной из вертикальных линий напряжения…
…Нарушая ход его мыслей, под сводом рубки управления тускло подсветился сиротливый плафон, и из плотного сумрака тут же проступили очертания обесточенных приборных панелей.
Их вид угнетал, но ситуация уже не казалась Андрею столь безвыходной, как несколько минут назад. Дублирующие системы, связанные оптиковолоконными кабелями с забортными датчиками, медленно оживали, и спустя какое-то время в рубку проник голубоватый свет – это заработали экраны внешнего обзора, но картинка на них оставалась размазанной, нечеткой: требовалось время, чтобы зарядились фотонные накопители и появилась прежняя контрастность изображения.
Минуту спустя на дугообразных панелях, где располагались органы ручного управления, осветились еще два монитора. Один тут же заполнила объемная координатная сетка, связанная с сенсорами лазерных дальномеров, а второй пока оставался пуст – по-видимому, он служил для вывода текстовых и цифровых сообщений фотонного вычислительного устройства.
Нужно было брать ситуацию в свои руки, причем немедленно, пока не случилось очередной непредсказуемой неприятности…
Подумав об этом, Андрей подтянул к себе две необычные панели управления. Когда они коснулись подлокотников кресла, раздался характерный щелчок фиксаторов, и от них отделились две подпружиненные штанги, оканчивающиеся рукоятками.
Это были астронавигационные рули весьма необычной конструкции: их оплетало множество тросиков, свитых в толстые жгуты, которые сквозь специальные отверстия уходили в недра пилот-ложемента. В отсутствие электропитания ручное управление основывалось на чистой механике: Андрей быстро сообразил, что, двигая рычагами, он может ориентировать положение сопел реактивной тяги, а расположенные под ногами педали, по всей вероятности, открывали доступ компонентам самовоспламеняющегося топлива в камеры сгорания реактивных двигателей правого и левого борта соответственно…
