— Ну что ж, пора. Давай поиграем в пингвинов, — Мэрфи открыл дверь. Пурга тут же забросала его одежду мельчайшими льдинками. Когда он ступил навстречу арктическому ветру, под ногами заскрипел снег.
С вещмешком за плечами Маленков шел позади него.
— Ну, мой красный дружок, вот и посадочная площадка. Ну и что дальше?
-Будем стоять и дрожать от холода. — Маленков повернулся спиной к ветру. — А пузырь спускается и окружает нас?
— Эй, ты сечешь? Нас все еще переводят. Вот дерьмо, парень. Как ты думаешь, какое у них есть оборудование?
— Надеюсь, обогреватели есть.
— Да, хорошо бы.
Мэрфи поднял глаза к небу. Ничего.
— Пузырь в задницу.
— Твоя задница — пузырь?
Маленков обхватил себя руками, защищаясь от бешеных порывов ветра.
Мэрфи посмотрел на часы.
— Ну и долго нам еще ждать?
Мэрфи оглянулся назад и увидел Даниэлса, одетого в парку: тот вышел понаблюдать за ними. Стукалов стоял справа от него.
— Или они скажут нам вернуться, или мы замерзнем к чертям собачьим.
— Уже!
Борясь с ветром, Мэрфи прищурил глаза и осмотрелся — вокруг белела ледяная пустыня.
— Если честно, я бы свалил… о, дерьмо!
Ветер так внезапно стих, что Мэрфи с трудом удержался на ногах. Они с Маленковым устояли и почувствовали, что под ногами появилось что-то твердое.
— Святая Богоматерь! — гулко прозвучал голос Маленкова.
Мэрфи широко разинул рот, сердце его неровно забилось. Они плавно отделились от земли, не чувствуя силы притяжения, ничего не чувствуя. Даже воздух стал теплее.
Воздух с хрипом вырвался из их легких, когда они взглянули вниз и увидели убегающую Землю.
— Эй, парень, этого не может быть! Говорю тебе, ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!
* * *
— Черт побери! — Сэм позабыл о зверском холоде. — Черт… побери.
Мэрфи и Маленков поднялись в небо. В Арктике только рассветало, и мерцающие сферу трудно было различить в туманном небе.
— Что это? — Стукалов был тоже в недоумении.
— Капитан! — окликнул Сэма Мэйсон. — Что происходит?
— Они только что забрали Мэрфи.
— Ну, по их расписанию они должны забирать по два человека каждые тридцать секунд.
— Тогда шевелись, дурная башка! Иди сюда!
Мэйсон и Круз заспешили вперед, но Сэм едва ли видел их вопрошающие взгляды. Даже когда они ступили на посадочную площадку, он все еще не мог оторвать глаз от тающей точки, которая когда-то была его лейтенантом.
Он не заметил, как пузырь окружил Мэйсона и Круза, и поймал его взглядом, только когда он поднялся в серое небо.
— Значит, это не сон, — упавшим голосом проговорил Стукалов.
— Ага, похоже что так. — Только сейчас Сэм начал приходить в себя. — О боже! Что с нами будет?
* * *
Быстро взглянув на Виктора Стукалова, Шейла отметила, что он полностью контролирует себя. Вокруг них кружился и резвился ветер, ледяные кристаллы бились бесшумно о пузырь, отскакивали и падали и снова кружились вокруг сферы.
Ей казалось, что она стоит в огромном бильярдном шаре.
Шейла прикусила губу и чуть не закричала, когда они оторвались от земли. Вокруг нее в молочной пелене арктического холода, закручиваясь в спирали, танцевали снежные вихри. Снежная планета под ней стремительно падала вниз. Шейла закрыла глаза, стараясь отвлечься от этой картины.
Прогулка к посадочной площадке обессилила ее. Она никогда не сможет забыть уносящихся в небеса Сэма Даниэлса и Моше Габи.
— Невероятно, — переводя дыхание, прошептал Виктор Стукалов.
Она приоткрыла глаза, чтобы взглянуть на него. Стиснув челюсти, он напряг мускулы лица; взгляд его был холоднее клинков мерзлого воздуха, бесновавшегося снаружи. Шейла кинула на него мимолетный изучающий взгляд и увидела, что он с любопытством наблюдает за ней. Она поборола страстное желание снова закрыть глаза и взглянула в ужасе вниз, на стремительно удалявшуюся от них Землю.
Ускорение должно было сбросить их вниз. Шейла старалась не думать об этом и сохранять присутствие духа. Но, как ни странно, они все еще поднимались вверх, и мимо них проносились мутно-серые рваные облака.
— Боишься?
— Думаю, что совру, если скажу, что не боюсь. — Она пыталась говорить спокойно, но в голосе помимо ее воли прозвучали истеричные нотки. Сердце стучало подобно барабану лондонского симфонического оркестра, исполняющего музыку Вагнера. Ее не так давно опустошенный мочевой пузырь вновь требовал облегчения. Мутило. Ох, этот чертов страх!
— А я… да лучше бы меня среди бела дня сбросили в центр Кабула!
— Давай сменим тему.
— Отлично, мы все еще не знаем, куда направляемся. Почему именно мы? Чего хотят эти пришельцы? — Стукалов осторожно переступил с ноги на ногу на закругленном днище пузыря и заложил руки за спину.
Несмотря на все старания, каждый мускул в теле мужчины дрожал — как и у нее.
— Фактов явно не хватает, майор. Проклятье, а что, если эта штуковина разорвется, что, если лопнет?
— Итак, — рассуждал Стукалов, — мы наемники. Никто не отклонил зов судьбы. Откуда они узнали, что мы сделаем это? Как они смогли выбрать именно таких, как мы, таких, кто отправится с ними при первой возможности? Как им удалось так хорошо узнать нас?
— Если они могут сделать… такое, я думаю, им вовсе не трудно просмотреть все компьютерные файлы.
— Все, кого они выбрали, отличные специалисты. Ты заметила? Наша группа разведки — все женщины — является отличным дополнением бойцам. Мое разведывательное подразделение состоит из лучших офицеров КГБ. Рота американцев сопровождается женщинами — лучшими кадровыми офицерами ЦРУ.
— Я заметила. И мне не кажется, что собирать нас всех вместе — так уж хорошо с точки зрения морали.
— Неужто они собираются плодить нас, как крыс? Мы что, в клетке? — Он машинально указал рукой на окружавший их пузырь. Теперь они плыли сквозь облака. Беззвучно и стремительно поднимались ввысь. — Они взяли неодинаковое количество мужчин и женщин, самцов и самок — неужели это простое совпадение? Какой в этом смысл? Два к одной? И женщины будут дефицитом?
Небо стало удивительно синим, далеко внизу посверкивали облака, и лучи южного солнца освещали их неровные белые края.
— Наш мир откупился нами, майор. — Она приложила все силы, чтобы справиться с головокружением, и посмотрела на Стукалова. — Ты знаешь, что Ахимса записывают все наши разговоры. Они продолжают переводить.
Он пожал плечами.
— В каждом подразделении Советской Армии есть свой кагэбэшник и политкомиссар. Я привык находиться под наблюдением.
