— Не нравится, давайте назад и я пошел. — окрысился Вольдемар.
— Ну не горячитесь капитан.
Тасселер нацепил на себя маску профессора пожурившего беспутного, но талантливого и любимого ученика.
— Я Вас больше не задерживаю, а это оставьте. Я на досуге еще раз посмотрю.
— Нам нужен на них компромат. Любой, пусть даже самый не значительный.
Помощник Уильяма Кагершема, отвечающий за связи с прессой осторожно напомнил боссу.
— Но у нас этим компроматом забиты все компьютеры. Мы в любой момент можем…
— Ничего мы не можем, — прервал подчиненного Кагершем. — По крайней мере, с тем, что у нас сейчас есть. Нет никакого смысла еще раз вытаскивать на свет взятки, которые они платили правительствам независимых за предоставление концессий. Это и так все знают, и никого этим не удивишь.
Дела в сенате шли плохо. Тасселер и компания хорошо подготовились к текущей избирательной компании, собрали огромные ресурсы и бросили их на агитацию, и не только на агитацию, как полководец бросает свой последний резерв в прорыв, наметившийся в обороне противника. Создавалось впечатление, что они все поставили на эту компанию, как будто от этого зависела вся их дальнейшая судьба. На тонкие намеки о возможности поделится бюджетом эта компания никак не реагировала. Закусив удила, горнопромышленное лобби рвалось к победе. Уже сейчас голоса в сенате разделились поровну, на еще предстоящих выборах шансы противников Кагершема расценивались как более предпочтительные. И если чаша весов качнется в их сторону, то все «независимые» сенатские крысы побегут в их трюм. И тогда прощай выгодные военные заказы, проведут переоценку и оставят только минимальную прибыль.
Самым плохим было то, что патриотическая пропаганда на счет «войны до победного конца» приелась и уже не срабатывала как прежде. Зажравшийся обыватель не желал ничем поступиться ради победы, а затянувшаяся война требовала все больше и больше ресурсов, все больше и больше человеческих жизней. С другой стороны использующиеся противниками элементы антивоенной пропаганды, находили все больший отклик и пользовались все большей популярностью.
Кагершем взглянул на почтительно замершего помощника.
— Найдите мне что-нибудь новое. Пусть не самое убойное, но новое. Например, о связях группировки Тасселера с имперской разведкой.
— А она есть? — рискнул осведомиться помощник.
— Откуда я знаю! — вспылил босс. — Но если она есть, то найдите. Ищите, носом землю ройте, но найдите!
— Нам нужен на них компромат. Любой, пусть даже самый не значительный.
— Зачем? — удивился Вольдемар. — По-моему дела у Вас и так идут неплохо, еще немного и…
— В том-то и дело что ни много, ни немного у нас нет. Поэтому срочно нужен компромат на Кагершема.
— На какого именно? — поинтересовался Дескин.
— Без разницы, — отрезал Тасселер. — Семейственность в политике конечно хороша, но есть и свои минусы. По какому из Кагершемов не ударь, рикошетом обязательно попадешь во второго.
— А с империей, выходит, вы уже договорились.
— Это не Вашего ума дело, капитан.
Ну да, мелкие сошки вроде капитана Дескина или лейтенанта Арманда свое дело уже сделали. Теперь они могут постоять в стороне и подождать пока большие дяди договорятся между собой и доведут до них свои решения. Если сочтут нужным. А с императором они, похоже, действительно договорились, причем быстрее, чем ожидали. Вот сейчас и торопятся собрать необходимое количество голосов, прежде чем поставить этот вопрос на голосование. Для этого им компромат и нужен, после удара по Кагершемам, часть голосов «независимых» перейдет к ним.
— Ну так что? Найдете?
— Я поищу, но ничего не обещаю.
Постарался выкрутиться Вольдемар. Не получилось.
— Вы не ищите, Вы найдите. Слышите, найдите. Очень нужно…
Искать какой-либо компромат на адмирала или его брата Вольдемар не собирался, всему есть свои пределы. Но не успел он перешагнуть порог своего кабинета, как искомый компромат сам нашел его.
— Есть две новости, господин капитан, — встретил Вольдемара заместитель.
— Начинай с плохой. — автоматически отреагировал начальник.
— Надо преодолевать стереотипы, господин капитан, обе хорошие. Первая — мы хорошо наложили имперцам. Вторая — нашему отделу дают новый командно-десантный корабль!
Первая новость Дескина не заинтересовала, мелкие стычки с переменным успехом происходили постоянно, а вот вторая… Вольдемар быстро плюхнулся в кресло и вывел на экран своего коммуникатора технические характеристики нового корабля. Несколько минут озадаченно гонял по экрану таблицы. Основные размеры, тяга двигателей, автономность, где-то он все это уже видел. Ну конечно! Дескин нашел характеристики стандартного «Беркута» и вывел их рядом. Тоже мне новый корабль! Явная переделка под нужды их отдела, причем не самая удачная. Как ни крути, а ангар для катера в сторожевик не втиснешь, нужен корабль крупнее. Стоп! А новый ли он вообще? Вольдемар еще час рылся в документах, но никаких указаний на то, что это модернизация старого корабля не нашел. По всему выходило — корабль только с верфи. Но что-то подсказывало, что это не совсем так. Ничего, завтра увидим.
Вольдемару хватило пятнадцати минут чтобы убедиться в том, что под новеньким сверкающим покрытием прячутся старая обшивка и такой же старый корпус. Внутренности сторожевика основательно перестроили, заменили всю электронику. Поискав указания на предыдущий номер сторожевика, Дескин пришел к выводу что их нет. Кто-то об этом позаботился. Помог механик, указавший на то, что из четырех маршевых двигателей три были новыми, а четвертый остался со времен до модернизации. Переписав серийный номер двигателя, Вольдемар отбыл обратно на поверхность планеты.
Следующий день Дескин начал с того что проверил номер двигателя по штабной базе. Ответ нашелся быстро. Два года назад он был установлен на «Беркут-6» вместо выработавшего свой ресурс. Запрос по самому сторожевику прояснил его судьбу. Два года назад, буквально сразу после замены двигателя, сторожевик был поврежден в одной из локальных стычек. Повреждения были не бог весть, какие серьезные, но обследовавшая корабль комиссия пришла к выводу, что дальнейшая эксплуатация невозможна по причине плохого состояния корпуса. Пять стандартных месяцев сторожевик проболтался на верфи, после чего был утилизирован. По документам. И вот теперь воскрес в образе КДК-2, повторив судьбу «Сокола-4». Не «Беркут», а феникс какой-то получается.
И так, что мы имеем. Получивший повреждения корабль признают негодным к дальнейшей эксплуатации и якобы утилизируют. После мнимой утилизации перекраивают начинку, наносят новое покрытие на обшивку и продают его флоту как новый корабль. То есть сначала фирме оплачивают утилизацию старого, а потом постройку нового корабля. После сдачи флоту, этот корабль попадал в секретный список и больше нигде не значился. И что это, если не мошенничество? По крайней мере, Вольдемар знал два таких случая, но был уверен в том, что их больше. Без прикрытия в штабе флота провернуть такую аферу не возможно, а прикрытие должно быть на самом верху. Теперь понятно, почему начальник штаба тогда так ехидно улыбался, говоря о «новом» корабле. Истинный смысл его слов дошел до Вольдемара только сейчас. Да и руководство верфи тоже замазано по самые уши. И уши эти торчат опять же до самого верха. А кто у нас на самом верху?
