Через месяц Дейтон, как обещал, прибыл на Илимейну. Я приготовилась прятаться, и совершенно зря. Он прилетел, заложил камень в основание чего-то там торгово-развлекательного, и смылся, оставив здесь парочку своих людей. Это я только так говорю «людей», на самом деле один из них полуорк, а другой чистокровный вампир. Откуда знаю? Они тоже присутствовали там, на торжественной закладке. А я ее смотрела из дома, сидя на кухне. Меня никто не искал, Дил не пытался со мной связаться, тем более увидеться. Сначала я почувствовала обиду, следом за ней пришло облегчение. Связываться с одним из самых влиятельных типов в Галактике? Для этого надо быть круглой идиоткой. Игры великих только им доставляют удовольствие, для нас, мелкой сошки, они в большинстве своем смертельны. Так что радоваться надо, что он не обнародовал наши контакты. Похоже, с Дейтоном меня пронесло.
После этого я расслабилась. А потом навалились дела. Получив миллионы, я решила поменять свою жизнь. Записалась-таки на сдачу экзаменов, подтверждающих мою адвокатскую лицензию, поэтому все свободное время зубрила кодексы и комментарии к ним. Конечно, за пять лет не так много нововведений, но все равно подготовиться стоило. Знала точно: меня будут гонять по всему материалу и в хвост и в гриву.
Дела агентства я почти полностью скинула на Симуса. Он не протестовал, потому что втайне мечтал перекупить у меня дело, а тут я сама намылилась ему все отдать. Но пока все-таки приходилось уделять внимание и нашим клиентам, это тоже отнимало немало времени и сил. На Энотере я почти не показывалась. Во-первых некогда, а во-вторых мне не очень-то хотелось сейчас встречаться с Реем.
Грег тоже исчез. В смысле, из моей жизни. Так-то я регулярно видела его в программах новостей. Он вел избирательную кампанию и, похоже, имел отличный шанс возглавить полицию всей Четверки. Или он метил на другое место? Но все равно. Его римский профиль, синие глаза и волевой подбородок с ямочкой мелькали на экране с завидным постоянством. Женская половина избирателей таяла от такой брутальной мужской красоты, так что поддержка этой части электората ему была обеспечена. Если дальше так пойдет, то к шестидесяти он может стать нашим президентом. Хотя для Грега эта позиция была бы скучной. В мире Четверки президент — чисто декоративный пост. Насколько я знаю Даркиана, он бы предпочел что-то более функциональное. Но нему, боюсь, не светит. Все сколько-нибудь важное решает Глава Совета (так у нас называется председатель кабинета министров), а сейчас эту должность занимает мой родной дядя, брат мамы Виктор де Леонвиль. Тот самый, которого я послала далеко и надолго. И вот что-то мне подсказывает, что он своего места никому не уступит в ближайшие этак лет сорок. А потом это место займет очередной де Леонвиль. По традиции.
В общем, все мои мужчины меня оставили в покое, кроме дяди Сирила. Тот раз в неделю в обязательном порядке вытаскивал то кофе выпить, а то и пообедать. Он и раньше частенько приглашал меня посидеть поболтать, но сейчас это приобрело оттенок регулярности. Зачем это Сирилу, я не знала, но к нему самому всегда относилась хорошо, поэтому и не пыталась увильнуть. Он очень умный, с ним обо всем можно поговорить, а главное, я могу быть уверена: ничего из мною сказанного дальше не пойдет и против меня использовано не будет. Мы устраивались в одном из его кафе или ресторанов и болтали обо всем на свете. Несколько раз у меня возникало желание спросить про Дилмара Дейтона, но каждый раз я ловила себя за хвост, вернее, за язык. Не стоит показывать мой интерес к этому персонажу дяде Сирилу, он может сделать неправильные выводы.
Однажды, это было месяца через три после истории с Дейтоном, Сирил мне заявил:
— У меня на тебя планы, девочка.
— Да? Какие же, если не секрет? Вы там случайно не собираетесь выдать меня замуж?
— А даже если и так, что в этом плохого?
— Дорогой Сирил, я тебя люблю и уважаю, но замуж… Это слишком личное. Не надо вторгаться туда, куда не просят, и мы еще сто лет не поссоримся.
Старый интриган развеселился.
— Знаю я, как ты ссоришься. Нет, я хотел тебя просить об одном одолжении. Тебе это ничего не будет стоить.
— Так, с этого места поподробнее… Когда мне так говорят, обязательно втягивают в какую-нибудь темную историю с непонятными перспективами и большой бякой к конце.
— Ну что ты, девочка. Как я могу… Я всего-навсего должен передать тебе просьбу твоего родного дяди Виктора: прими наконец родовое имя.
— В прошлый раз эта просьба сопровождалась даже не условием, приказом выйти за кого-то там замуж.
— За это я должен просить прощения. Я так хотел чтобы ты вышла за моего младшего сына…
В этом месте я просто обалдела. Захлопала глазами как истинная блондинка, и пролепетала:
— За Марка? Сирил, ты уверен, что речь шла о Марке?
Ни фига себе. Вот уж чего не подозревала. За Марка я бы не пошла в любом случае. Мы дружили с детства, но никогда не интересовали друг друга в сексуальном плане. Ему нравились другие девушки, что и подтвердила его женитьба, а меня никогда не привлекали парни его типа. Мне казалось, что все вокруг об этом осведомлены. К моему удивлению Сирил ответил:
— На все сто. Кто же знал, что ты так взбрыкнешь. Характер у тебя, подруга, не сахар.
— Сирил, ты же знаешь, из всех мужчин семьи Вязовски я люблю только тебя. Но не настолько, чтобы замуж выходить.
— Не надо, Ри. Ты все прекрасно знаешь. Сейчас я даже рад, что ты тогда уперлась. Вы бы с Марком не были счастливы, а для меня твое счастье так же дорого, как счастье сына. Я был влюблен в твою бабушку, я безумно любил твою мать, а ты для меня как дочь, которой у меня никогда не было. Я тебя очень люблю и всегда приму твою сторону.
— Сирил, спасибо, я знаю. Это я так неудачно пошутила. Так что там с предложением моего дядя Виктора? Где засада?
— На этот раз все чисто. Приближается семисотлетний юбилей вашего великого Гийома, и весь род должен выказать сплоченность. А ты у них — единственная героиня, достойная своего великого предка. Им надо, чтобы ты показалась в их рядах на праздновании. Никаких других условий твой дядя не ставит. Ты можешь даже с ним пока не встречаться, поставишь подпись, и все.
— Точно?
— Точно. И станешь называться не Риалой Макридис, а Риалой Леони Карлотой Вильгельминой Макридис де Леонвиль.
— Зашибись, — только и сказала я.
Леони Карлота Вильгельмина — тоже мои имена, мне эту гроздь дали при рождении, но я их никогда не использую, не упоминаю и не вспоминаю. Аналогичные были у Тиа. только в другом порядке. Подходят они мне как корове седло. Пышный и бессмысленный набор звуков, которым в нашем мире награждают отпрысков знатных родов, пусть знатность идет от космических пиратов прошлого. Но если я собираюсь стать практикующим адвокатом, то это может быть неплохой идеей. Великолепие имен будет у меня вместо несуществующих регалий. Леони Карлота Вильгельмина стоит подороже чем простенькая Риала. Сирил же нажимал:
