– Ещё раз. Снега у нас нет.
– А зачем он тебе, Петров?
– Ну, не знаю. Снег, он такой беленький, пушистый и красивый. Холодненький, опять же…
– Холодненький. Гениально подмечено.
– А ещё мы собрались проводить реалити-шоу, – напомнил Лёха. – Называется – «Снега, снега»… А снега-то и нет.
– Будет, ик, – заверил Ёпрст.
– Когда?
– После новогодних праздников, заледенелый пенёк. Клён, ты мой опавший. Клён – заледенелый…
– Почему так поздно?
– Петров, ты что, ребёнок? Всё, ведь, происходит в рамках годовых, заранее утверждённых бюджетов. Причём, как у нас, так и у зарубежных коллег… Просекаешь?
– Более или менее, – признался Лёха. – Я в бухгалтерских делах не особо понимаю.
– Никто в этом и не сомневался… Короче, тормоз ты наш «грушный». Эксклюзивная лицензия, оформленная по всем международным правилам и канонам, получена. Первые контракты заключёны. Причём, сразу на восемь игр. По одной полноценной игре в неделю. Блеск и нищета развратных куртизанок… В том смысле, что скоро валюту некуда будет девать. Предлагаю – топить её, не считая, в отечественном шампанском. Блин с молоденькими трюфелями…
– С кем заключёны контракты?
– С американцами, французами, немцами и итальянцами, – со вкусом зевнул Ёпрст. – Каждая страна – на каждую игру – выставляет по два человека. То есть, мужчину и женщину. Из известных и публичных персон, ёжики колючие.
– Снега-то нет.
– Будет. Но только – т-с-с-с… Страшная тайна. Практически государственная.
– Сволочь ты, Костян, – обиделся Лёха. – Хитрый еврейский гад и законченная скотина.
– С чего бы это?
– С того, что загадками говоришь. Мол, снег будет. Но только в нужный и ответственный момент. Мол, страшная государственная тайна. Не по-дружески это… Сволочь.
– Ладно. Я был не прав, – повинился Ёпрст. – Сейчас, братишка, объяснюсь… Недалеко от Красноярска (по сибирским масштабам, конечно), расположен некий жутко-секретный полигон. Какое оружие там испытывают? Толком не знаю. Врать не буду. Но, возможно, климатическое, ик… Короче говоря, я с месяц назад любезно попросил – кого надо – о реальной помощи. «Кто надо» отзвонился важным генералам. Генералы пальнули в атмосферу, расположенную над Ванаварой, из хитрой пушки. Поэтому снега до сих пор и нет… Проникся?
– Сильно задвинуто.
– Сильно, согласен… А числа восьмого января генералы снова пальнут по атмосфере. Но, на этот раз, уже совсем другим снарядом. После этого трое суток подряд – нескончаемым потоком – будет валить белый и пушистый снежок. И навалит его, родимого, метра полтора. В том плане, что нам больше и не надо… После этого оно и начнётся, реалити-шоу «Снега, снега». Два световых дня – на прокладывание и утрамбовку троп-дорожек, и вперёд. Как говорится, за славой, заветными орденами и бешенными баблосами… Всё понятно, Петров?
– Всё.
– Молодец. Тогда пошли к народу. Выпьем, закусим, споём от души…
На следующее утро было намечено посещение объекта. Они – помятой, но дружной компанией – отправились в ванаварский аэропорт.
– Карета подана! – Василий Васильевич предупредительно ткнул пальцем в обшарпанный МИ-8. – В смысле, воздушная карета. Непрезентабельная и скромная, зато надёжная и многократно-проверенная.
– Обойдёмся, – вальяжно отмахнулся Ёпрст. – Мне вчера из города Братска друзья-олигархи прислали настоящую технику. Импортную, современную и стоящую.
– Много – стоящую? – заинтересовался Лёха. – В какой, извините, иностранной валюте?
– Иди, Петров, со своими армейскими шуточками – сам, наверное, знаешь куда. И без тебя, юмориста доморощенного, тошно. Голова раскалывается на части. Во рту, такое впечатление, стая бездомных кошек – мимоходом – нагадила…
– Что-то было ни так? – забеспокоился директор заповедника. – Чем-то не угодили?
– Нормально всё, Васенька, мил-дружок, – заверила Мэри. – Но ваши сибирские пельмени, превращённые – буйной народной фантазией – в густой овощной супчик… Бр-р-р! Как вспомню, так вздрогну. Не стоит, право слово, предлагать это неординарное блюдо высоким и избалованным зарубежным гостям. Не так, суки изнеженные, понять могут.
– Уяснил. Спасибо. Обязательно учтём… Может, по пивку? Сугубо для поправки пошатнувшегося здоровья?
– Попозже.
На дальнем краю лётного поля обнаружился цветной импортный вертолётик.
– Полезная игрушка, – одобрил Лёха. – Вёрткая и ловкая. Зависает над любым объектом. Можно будет, не покидая вертолётного салона, всё осмотреть в мельчайших деталях. Пижонство сплошное, между нами говоря…
Выяснилось, что вылет на объект откладывается – по техническим причинам – минут на сорок-пятьдесят.
– Масло меняем в гидравлической системе, – принялся неуклюже оправдываться молоденький черноволосый лётчик. – Так, вот, получилось. Не обижайтесь, Константин Алексеевич. И, пожалуйста, не надо про эту незапланированную задержку рассказывать моему руководству.
– Очень надо, – обиженно надулся Ёпрст. – За кого ты, летун сопливый, меня принимаешь? За склочного, прижимистого и сволочного еврея? Напрасно, честное слово. Во мне её не так и много, вредной еврейской кровушки. От силы процентов пятьдесят. Ну, может, чуть больше. К примеру, шестьдесят пять… Василич, что ты там говорил про пиво?
– Дык, пройдёмте, господа хорошие, в зал ожидания, – залебезил директор заповедника. – Там у нас оборудован отличный буфет.
– Буфет? – недоверчиво скривилась Мэри. – Терпеть ненавижу…
– Не сомневайтесь! С отдельным кабинетом! Кроме того, я шепну пару слов – кому надо. Примут по высшему разряду. То бишь, хлебосольно и с не наигранной радостью… Пойдёмте!
– Уговорил, речистый, – беззаботно хмыкнул Генеральный директор Первого канала. – А машину, пожалуй, отпусти. Немного прогуляемся по свежему воздуху. Он у вас здесь особенный, сибирский. Бодрит…
Василий Васильевич и Ёпрст, о чём-то активно переговариваясь и пересмеиваясь, шли по лётному полю первыми. Мэри и Лёха – приотстав метров на десять-двенадцать.
– Значит, ты теперь с Костиком… И, как оно? – задумчиво вздохнув, поинтересовался Лёха. – Вставляет?
– Нормально. В том плане, что терпимо и весьма перспективно.
– А в каком статусе пребываешь-числишься? Любовница выходного дня и дальних командировок?
– Вот, ещё. Больно надо, – обиделась Мэри. – Я считаюсь Костиной официальной невестой. Так меня – на всяких аристократических фуршетах и культурных вечеринках – теперь и представляют. Да и секретаршей я больше не работаю. Веду, как и полагается по высокому статусу, ярко-выраженный богемный образ жизни. Солярии всякие, оздоровительные центры с бассейнами, косметические салоны, полномасштабный шопинг…
– Добилась, получается, чего хотела.
– Добилась. Ухватила-таки – за скользкий и вертлявый хвост – капризную золотую рыбку.
– Бывает.
– Иногда. Жаль, редко.
– Молодец, – похвалил Лёха. – А сюда, как я понимаю, ты прибыла, чтобы пристально и старательно присматривать за ветреным женишком? Дабы всякие подлые стервы и шалавы – между делом – не увели?
– Мелко плаваешь, господин Петров, – высокомерно поморщилась бывшая секретарша. – Плебей законченный. Что с тебя взять?
– А, всё-таки. Зачем припёрлась-то?
– Я буду принимать участие – от России, понятное дело – в первой игре сезона. Вместе со знаменитым и непревзойдённым Артуром Пирожковым. Знаешь такого?
– Знаю, конечно, – брезгливо передёрнул плечами Лёха. – Шоумен, мать его. То бишь, человек, безусловно, публичный… А в чём, подруга боевая, заключается твоя публичность?
– Петров, в морду получишь.
– Да, я ничего такого – обидного – и не имел в виду… То есть, ты будешь представлена уважаемым телезрителям (в том числе, и зарубежным), в качестве невесты уважаемого господина Ёпрста?
– Не угадал, бродяга, – презрительно сплюнула в сторону Мэри. – Я, чтобы ты знал, нынче являюсь восходящей звездой отечественной эстрады и кинематографа. Снимаюсь сразу в двух модных телесериалах. Правда, пока только во второстепенных ролях. Зато – ровно через неделю – по Первому каналу начнут активно «крутить» пятиминутный клип с моим участием.
