— Снимете ли вы обвинение, Спикер Гендибал? — спросил Первый Спикер.
Гендибал сел и крепко взялся за ручки кресла, как будто утверждая свои права на него. Он сказал:
— Сниму, как только кто-нибудь объяснит мне, почему стрынские фермеры должны умышленно задерживать меня на пути к этому заседанию?
— По тысяче причин, быть может, — ответил Первый Спикер. — Я повторяю, это событие будет расследовано. Снимете ли вы обвинение теперь в интересах продолжения заседания?
— Не могу, Первый Спикер. Я пытался осторожно исследовать разум напавшего фермера, чтобы изменить его поведение без ущерба для него, и потерпел неудачу. В его разуме отсутствовала обычная гибкость, эмоции были жестко закреплены как бы внешним разумом.
С неожиданной улыбочкой Деларми сказала:
— И вы думаете, что этот внешний разум принадлежал одному из нас? А может быть, это действовала ваша таинственная организация, которая конкурирует с нами и более могущественна, чем мы?
— Может быть, — сказал Гендибал.
— В таком случае мы невиновны, и вы должны снять обвинение. Или вы обвиняете кого-то из нас в подконтрольности этой странной организации? Или может быть, один из нас не совсем то, чем кажется?
— Возможно, — вяло согласился Гендибал, понимая, что Деларми протягивает ему веревку с петлей на конце.
— Кажется, — сказала Деларми, доходя до петли и собираясь затянуть ее, — ваше видение секретной, неизвестной, таинственной и могущественной организации — это параноидальный, кошмар. Это соответствовало бы вашим фантазиям о том, что на стрынских фермеров повлияли, что Спикеры под контролем. Я решила проследить причудливую параноидальную цепочку вашей мысли дальше. Кто из нас по-вашему под контролем? Может быть я?
— Не думаю, Спикер, — сказал Гендибал. — Если бы вы хотели избавиться от меня таким сложным путем, вы не стали бы открыто демонстрировать свою неприязнь ко мне.
— Может быть, это хитрость с дальним прицелом? — спросила Деларми. Она почти мурлыкала. — Это было бы обычной параноидальной фантазией.
— Может быть. У вас больше опыта, чем у меня, в таких делах.
Их взволнованно прервал Спикер Лестим Джанни:
— Послушайте, Спикер Гендибал, исключая Деларми, вы усиливаете обвинение против остальных. Какая цель может быть у любого из нас, чтобы не пустить вас на это заседание, не говоря уж о том, чтобы желать вашей смерти?
Гендибал как будто ждал этого вопроса.
— Когда я вошел, — быстро ответил он, — обсуждался вопрос об удалении из протокола замечании Первого Спикера. Я был единственным Спикером, который не слышал этих замечаний. Позвольте мне узнать, о чем шла речь, и я наверно, сумею назвать вам эту цель.
— Я утверждал, — произнес Первый Спикер, — причем этому утверждению выразили серьезное неодобрение Спикер Деларми и другие, что я решил, основываясь на интуиции и совершенно незаконном использовании психоисторической математики, что все будущее Плана Селдона может зависеть от высланного Первым Сообществом Голана Тревица.
— Что думают другие Спикеры, их дело, — сказал Гендибал. — Я со своей стороны согласен с этой гипотезой. Тревиц — ключевая фигура. Его неожиданная высылка слишком странна и не может быть невинной.
— Не хотите ли вы сказать, — спросила Деларми, — что в руках этой талантливой организации находится Тревиц? Может быть, под их контролем все поголовно, кроме вас и Первого Спикера? Ну и меня, как вы признали.
— Этот бред не требует ответа, — сказал Гендибал. — Вместо этого позвольте спросить — не хочет ли кто-нибудь из Спикеров выразить согласие с Первым Спикером и со мной? Я думаю, вы прочли математические выкладки, которые я разослал вам с одобрения Первого Спикера.
Молчание.
— Повторяю вопрос, — сказал Гендибал. — Кто-нибудь?
Молчание.
— Первый Спикер, — сказал Гендибал, — мотив для моего опоздания теперь ясен.
— Выражайтесь понятнее.
— Вы сказали, что необходимо работать с представителем Первого Сообщества Тревицем. Это важная инициатива в политике, и если Спикеры прочли мои выкладки, им понятно, что назревает. Если они, тем не менее, единогласно — единогласно! — отвергли это предложение, то в соответствии с традиционным ограничением, вы не можете двигаться дальше. Если бы хоть один Спикер согласился с вами, вы могли бы утвердить новую политику. Я был этим единственным Спикером. Поэтому, чтобы не допустить новой политики, надо было не допустить меня к Столу. Этот трюк почти удался. Но теперь я здесь и я поддерживаю Первого Спикера. Я согласен с ним, и он может в соответствии с традицией пренебречь мнением остальных одиннадцати Спикеров.
Деларми стукнула кулаком по столу.
— Получается, что кто-то знал заранее, что скажет Первый Спикер, знал заранее, что Спикер Гендибал его поддержит, а все остальные — нет, знал то, чего не мог знать. Получается, что эта инициатива не по вкусу этой вдохновленной паранойей Спикера Гендибала организации, и она борется, чтобы не допустить новой политики. И, следовательно, один из Спикеров, а может быть, не один, под контролем этой организации.
— Следствие выведено, — сказал Гендибал. — Ваш анализ сделан мастерски.
— Кого вы обвиняете? — вскричала Деларми.
— Никого. Я прошу Первого Спикера заняться этим делом. Я предлагаю подвергнуть тщательному ментальному анализу всех, кто работает на Второе Сообщество. Включая Спикеров. Даже меня и Первого Спикера.
Заседание Стола было отложили при общем возбуждении и замешательстве. Согласно протоколам, такого еще не бывало.
И когда Первый Спикер наконец произнес фразу закрывающую заседание, Гендибал вышел, ни с кем не разговаривая. Он хорошо знал, что среди Спикеров у него нет друзей и что даже Первый Спикер поддерживает его скрепя сердце.
Он не смог бы сказать, переживал он за себя или за Второе Сообщество. Он ощущал во рту горечь поражения.
27
Спал Гендибал плохо. Во сне, как и наяву, он продолжал спор с Деларми. В одном из снов она даже перепуталась со стрынским фермером Руфирантом, и Гендибал увидел Деларми, наступавшую на него с огромными кулаками и милой улыбкой, открывавшей острые зубы.
Наконец, позже обычного, он проснулся, не чувствуя себя отдохнувшим, и услышал приглушенный звонок на ночном столике. Он повернулся, чтобы нажать рукой на контакт.
— Да? Что?
— Спикер, — голос проктора этажа звучал не слишком уважительно, — с вами хочет поговорить посетитель.
— Посетитель? — Гендибал ткнул кулаком в расписание назначенных встреч, и экран показал, что до полудня ничего не назначено. Он нажал кнопку времени, было 8.32 утра. Он проворчал:
