– По-моему, у меня начали шалить нервы, лейтенант. А я-то думала, что достаточно хладнокровна.
– Я работаю с тобой много лет и ни в чем не могу упрекнуть – ни до, ни во время этой экскурсии, – заверил ее Чехов. – Просто сегодня мы немного устали...
– Даже вы, сэр?
Он кивнул.
– Даже я, мичман Лено. Кошмары этой станции, по правде, меня мало беспокоят.. но мне очень и очень не нравится, когда гибнут мои люди.
– Я понимаю... – произнесла она упавшим голосом. – Бедный Марксон!..
Когда они вернутся на корабль, подумал Чехов, придется крепко потрудиться над тем, чтобы в душе девушки как-то сгладились тяжкие переживания по поводу трагической смерти Марксона. Может, обратиться за советом к доктору Маккою?.. Нет, пожалуй, будет лучше, если это будет кто-то из своих сотрудников – ведь есть же полевые медики. Во всяком случае, ему не хотелось, чтобы кто-либо из его подчиненных ходил с душевными травмами...
Он положил ей руку на плечо:
– Надо идти, Лено!
– Да, сэр...
И они двинулись дальше.
Проходя по коридору, Чехов и Лено не пытались вскрывать запертые двери; если же встречались открытые, они освещали фонариками помещение и продолжали свой путь. Ничего, что могло бы заинтересовать их, не попадалось по дороге.
Ничего, что могло бы дать ключ к разгадке тайны гибели экипажа ромуланской станции...
Вдруг коридор раздвоился. Десантники остановились.
Правое ответвление вело в ту сторону, куда ушли Маккой и Холли. Левое же заканчивалось тупиком со входом в шахту турболифта, и эту сторону Чехов не стал смотреть.
– Надо возвращаться, – сказал он-- Интересно знать, как там дела у мистера Спока. Может, ему понадобится наша помощь? Пожалуй, мы будем ему полезны, ожидая именно там возвращения доктора и Холли.
– Может статься, что они уже вернулись? – предположила Лено. – Сейчас придем, а они уже в этом самом центре управления, сидят себе и чай пьют.
– Хочется еще прогуляться? – осведомился Чехов.
Лено пожала плечами.
– Я, конечно, не ищу лишних приключений, но посудите сами, шеф, неужто нам возвращаться с пустыми руками?
– Не надо меня упрашивать, Лено. Ты вполне можешь...
Он замолчал на полуслове и уставился расширенными глазами через ее плечо.
– Господи Иисусе...
– Что? – Лено нахмурилась и обернулась в сторону темного проема шахты турболифта.
Что-то поднималось к ним из глубин шахты без помощи лестницы – нечто бесформенное, бесцветное, даже скорее прозрачное, в мертвящей тишине выплыло из раскрытых дверей и повисло, остановившись, в воздухе.
Лено отшатнулась назад, наткнувшись на Чехова.
Нечто выплывшее из шахты приближалось. Теперь было видно, что оно не было совсем уж прозрачным. Перламутровые блики расцвечивали его, напоминая игру света внутри открытой морской раковины...
Монстр приближался. Внезапно он выбросил вперед длинное щупальце, едва не доставшее десантников.
– Назад!.. – крикнула Лено, отступив и молниеносно поднимая фазер.
Чудовище уже было совсем близко. Фазер Лено выстрелил: пучок энергии угодил в середину полупрозрачного сгустка.
Монстр мгновенно отпрянул назад, запульсировав яркими красками, метнулся к провалу шахты, протек в него и исчез.
Стреляя на ходу, Лено с криком бросилась к дверям турболифта.
– Кристина, стой! – заорал Чехов, и в этот момент лампы аварийного освещения потухли. Прекратилась и пальба.
– Рановато еще стрелять, – продолжал Чехов тоном ниже, услышав, как девушка движется в темноте к нему, спотыкаясь и сыпля страшными проклятиями.
Она приблизилась к нему, и поток ужасных богохульств прекратился.
Некоторое время Лено только тяжело дышала, а потом неожиданно покаянным голосом произнесла:
– Извините меня, сэр...
Чехов хотел что-то сказать, но неожиданно позади десантников раздался ужасный крик, и слова застряли у него в горле.
* * *
Маккой широко раскрытыми глазами всматривался в темноту.
– Холли! – крикнул он в отчаянии.
Тишина. Мертвая...
Палец доктора изо всей силы нажимал кнопку фонарика, но тот был так же мертв, как и все кругом...
Одну руку вытянув перед собой, а другой цепляясь за стену, Маккой с бьющимся сердцем двинулся вперед. Пульс грохотом отдавался в его ушах, а если бы сейчас кто-нибудь дотронулся до докторова плеча, то несчастный эскулап, точно, взорвался бы на тысячу кусочков.
Лампы аварийного освещения загорелись вновь.
Маккой остановился в нерешительности.
Слабый, едва уловимый отблеск озарил поворот коридора, проведя четкую грань между светом и тьмой. Этот отблеск почему-то приближался.
– Холли, – слабым голосом позвал Маккой. Что-то похожее на слабый шепот донеслось из-за поворота. Этого было достаточно, чтобы доктор рванулся вперед не помня себя. Холли там, и он ей нужен, и плевать на все остальное.
Внезапно Маккой остановился как вкопанный, словно налетев на невидимую стену. Волосы на голове его встали дыбом, ноги враз ослабели.
Нечто невообразимое, не поддающееся описанию, жуткое и непонятное, надвигалось на него из-за поворота. "Оно" плыло на высоте полутора метров над полом, несильно светилось изнутри бледным лиловатым светом; то тут, то там по его телу пробегали неяркие огоньки.
"Нечто", казалось, имело определенную форму, но сравнить ее с чем-нибудь известным Маккой не смог бы, если бы даже очень постарался...
Неизвестный монстр плыл по воздуху, как по морским волнам; отростки неприятного вида и различной длины отходили от его тела в разные стороны.
Отростки эти извивались, переплетались между собой и, казалось, жили не зависимой от тела жизнью.
Маккой смотрел на это зрелище как зачарованный, не в силах сдвинуться с места. "Нечто" тем временем приближалось. Доктор уже видел внутри прозрачного тела переливавшиеся бледными цветами "внутренности"...
Чудовище подплыло совсем близко к оцепеневшему Маккою. Один из мерзких отростков изогнулся и скользнул вперед, замерев в нескольких сантиметрах от его лица. Доктор чуть не задохнулся от ужаса, когда этот отросток дернулся и мягко, почти нежно коснулся его щеки. Мертвящий, более чем могильный, холод прожег Маккоя с головы до пят. Доктор закричал не своим голосом, ударил себя по щеке и со всех ног бросился прочь.
Монстр подался назад и в сторону. Маккой, ничего не соображая, стремглав понесся туда, куда до этого пошла Холли.
Он повернул за угол и чуть не упал, остановившись как вкопанный.
Холли лежала на боку, прижавшись спиной к стене и подтянув колени к подбородку. Глаза ее были закрыты, а кожа казалась очень бледной и как бы покрытой изморозью...
