Когда они переправились, Дорога вновь оказалась чиста – но не от опасности. Никогда не заходящее солнце теперь имело медный цвет, и в воздухе висел зловещий туман.
– Что это? – спросила Элзбета. – Что происходит?
– Не знаю. Никогда не видел ничего подобного, – ответил Ян.
Они вновь были в кабине одного из движителей – водитель и его помощник. Теперь они все время были вдвоем, и в рабочие периоды, и в периоды сна. Они не думали, они просто поглощали радость совместной жизни. Для Элзбеты это было конечное удовлетворение ее существования как женщины. Для Яна – конец одиночества. Но этот мир был не из тех, что допускают безграничный покой и счастье.
– Пыль, – сказал Ян, глядя в небо. – И я могу думать не только об одной причине ее появления. Могу думать, но не могу быть уверен.
– Что же это?
– Вулканическая деятельность. Когда извергаются вулканы, они поднимают пыль высоко в небо, и там ее подхватывают ветры и разносят над всей планетой. Остается лишь надеяться, что извержение произошло не вблизи от Дороги.
Но оно оказалось ближе, чем им хотелось. Через двадцать часов танки сообщили о появлении на горизонте действующего вулкана. Джунгли в тех местах горели или уже были уничтожены, а Дорога была густо усеяна обломками вулканического шлака и пылью. Они занялись расчисткой пути. Поездам предстояло их догнать вскоре.
– Это… ужасно, – сказала Элзбета, глядя на почерневший ландшафт и дрейфующие облака дыма и пыли.
– Если это самое худшее, то все в порядке, – сказал ей Ян.
Мимо вулкана они ползли на самой малой скорости, поскольку Дорогу невозможно было расчистить полностью. Они пробирались вперед под непрестанно падающими обломками. Вулкан был не далее чем в десяти километрах от Дороги и все еще действовал, выдыхая облака дыма и пара, подсвеченные красными вспышками и потоками лавы.
– Я даже немного удивлен, как это нам прежде не встречалось ничего подобного. – При строительстве Дороги, должно быть, было вызвано большое количество искусственных землетрясений. Это должно было быть зарегистрировано. И энергия землетрясений – всего лишь малая часть освобожденной энергии. Строители знали свое дело и не уходили до тех пор, пока сейсмические процессы не утихли. Но не могло быть гарантии, что они завершились полностью. Что мы и наблюдаем сейчас, – он мрачно посмотрел на вулкан, оставшийся позади.
– Но все кончено, – сказала она, – мы прошли.
Яну не хотелось стирать ее счастливую улыбку напоминанием о том, что предстоит обратный путь. Пусть хоть сейчас она будет довольна, думал он.
Затем они выехали на выжженные угодья, к огромным силосным хранилищам, нагреваемым безжалостным солнцем. Началась погрузка зерна, медленный процесс, потому что у них было ограниченное количество костюмов с охлаждением. Несмотря на это, работа велась постоянно, и один человек выходил к другому со свежей батарей для костюма, когда у того кончался заряд, старясь не прикасаться к раскаленному металлу разгрузочных приспособлений. Разрядившиеся аккумуляторы передавались в люк крыши кабины. Машина трогалась, люк закрывался, следом появлялась другая. На Дороге было по колено зерна, но они не аккуратничали – быстрота была важнее. Больше кукурузы сгорит, чем ее увезут. Когда был загружен последний поезд, Ян посоветовался с Семеновым.
– Я поведу танки. Но меня беспокоит участок Дороги в зоне вулкана.
– Ты легко ее расчистишь.
– Я в этом не уверен. Вулканическая деятельность, похоже, тогда шла на спад. Но несколько дней назад произошло сильное землетрясение. Если мы почувствовали его даже здесь, каково должно быть там, вблизи эпицентра? Может быть повреждена Дорога. Мне нужно поскорее отправляться.
Семенов медленно кивнул, соглашаясь.
– Могу лишь надеяться, что ты ошибаешься.
– Я тоже. Я сообщу, как только там окажусь.
Они шли на предельной скорости без остановки. Когда они оказались в области вулкана, Ян спал, и Отанар, штурман его ведущего танка, спустился, чтобы разбудить его.
– На Дороге большие наносы, но, кроме того, похоже, ничего страшного.
– Встаю.
Они оставили на расчистку Дороги танки с бульдозерными лезвиями и поползли вперед через горообразные наносы. Воздух был чист, и вскоре перед ними появился сам вулкан, умолкший, наконец, и лишь дымное перо плыло над коническим жерлом.
– Обошлось, – сказал Отанар. – Не могу поверить.
Они шли дальше, пока танк не остановили огромные наносы пыли и камней, полностью перегородившие Дорогу. Все, что оставалось – съехать на обочину и дожидаться танков с лезвиями. Они подошли достаточно быстро, потому что работа у них была несложная – прорезать проход на свою ширину. Потом им предстояло вернуться и расширить проход, чтобы могли пройти поезда.
Водитель танка-бульдозера опустил лезвие, и танк вгрызся в массу наноса и вскоре оказался за ней.
– Она опять идет под уклон, – сообщил водитель. – На сей раз не так низко… – голос его превратился в хрип.
– Что случилось? – спросил Ян. – Отвечай! Слышишь меня?
– Лучше сам посмотри, – сказал водитель. – Но двигайся медленно.
Ян направил танк в проход по следам гусениц первого танка, увидел, что тот съехал на сторону, чтобы не закрывать ему вид Дороги.
Ясно было теперь, почему хрипел водитель. Дороги впереди не было. Она заканчивалась у края трещины, небольшого ущелья шириной не более километра. Земля разверзлась и поглотила Дорогу, оставив на ее месте неизмеримую бездну.
– Исчезла… Дорога исчезла, – сказал Отанар, с хрипом выговаривая слова.
– Чепуха! – Ян был зол. Он не собирался останавливаться. – Эта трещина не может тянуться бесконечно. Мы поедем вдоль нее, подальше от вулкана и области сейсмической активности…
Это была трудная и опасная работа – идти по нетвердой поверхности Дороги. В сожженных джунглях постоянно встречались баррикады из горелых деревьев, пепел и пыль заполняли ямы, иные из которых могли стать ловушкой для танка. Они вновь и вновь проверяли путь, танки шли один за другим. То и дело усталому водителю приходилось выбираться в костюме наружу, чтобы закрепить тросы, и застрявший экипаж вытягивали из западни. Пепел и пыль налипали на костюмы и попадали в танки, и вскоре повсюду была грязь и копоть. Безжалостные часы работы поставили людей на грань истощения. Ян понял это и объявил остановку.
– Сделаем перерыв. Почистимся немного, соорудим что-нибудь поесть и выпить.
– У меня такое чувство, будто я никогда больше не буду чистым, – сказал Отанар, морщась, потому что на зубах хрустел песок, попавший в пищу. Лампочка радио замигала, требуя внимания, и Ян включил его.
