что он нас с Ори назвал оборванцами? И вообще зачем вы звук убрали с записи? Думаете, мы не помним, что он нам сказал? Не находите, что ваш великий благотворитель презирает нас, да и вас вместе с нами?
— Не находим. Уверен, что ты его спровоцировал.
— Не смешите меня. Я всего лишь вежливо попросил его провести на территорию зоосада. Можно всего лишь включить полноценную запись, и она докажет, что я прав.
— То есть ты не находишь ничего особенного в том, что ты избил одного из спонсоров интерната?
— Не нахожу и потом я с ним поступил так же, как он поступает с нами.
— Это как же?
— Я проявил гуманизм и не стал его преследовать, хотя и мог. Тогда они бы не добежали до охранников.
— Кстати о гуманизме. Мне вот любопытно стало, что тебе сделал охранник, которого ты избил?
— Вот насчёт него могу честно признать, что он невинная жертва в этой истории, и готов принести ему свои искренние извинения.
— Хорошо, что ты хоть в чём-то честно сознался. А нашему спонсору не хочешь принести извинения?
— Конечно, хочу. Я приношу свои искренние извинения этому колобку на ножках и искренне не советую попадаться мне. Он мне задолжал.
— Сегодня искренность из тебя прямо брызжет.
— Я рад, что мы понимаем друг друга.
— Посмотрим, как на твои выходки отреагирует руководство флота, а пока вам запрещён выход на улицу.
— Благодарим за наказание. Мы можем идти на завтрак?
— Можете.
Дверь не успела закрыться за нами, как я услышал:
— Ардар, ты что не видишь, он издевается над тобой и это у него получается очень хорошо, — сказала Тея.
— Не суетись, послушаем что ответит флот.
* * *
Мы с Ори вместе дошли до столовой, в которой уже никого не было.
— Похоже, обошлось, — сказал Ори уже за завтраком.
— Не думаю. Вот только кто знал, что этот говнюк окажется спонсором нашего интерната. Я думал, нас отправят в тёмную комнату.
— Её после тебя ещё не починили. Кстати, весь интернат был очень рад, когда ты её сломал.
— Не знал. В чате ничего такого не было.
— Все знают, что там нельзя писать лишнего.
— Ясно, откуда они узнали про зоосад. Но я не понимаю, откуда они узнали про развлекательный центр.
— Кстати, мне самому стало интересно.
— Может, он тоже принадлежит корпорации?
— Посмотри в сети.
— Нет, другой корпорации.
— Это означает, что они за нами следили.
— Может, там тоже кто-то был знакомый?
— Даже если был, то откуда он узнал, что мы с этого интерната? Слишком быстро. Нет, это однозначно за нами следили. Вот только я не понимаю, как они это смогли за нами проследить. За нами никто не шёл, я проверял и не раз.
— С дрона если только.
— Скорей всего, ты прав, а в зоосаде они нас потеряли, деревья нас скрывали от наблюдения. Они нас потеряли и сами запросили информацию о том, что там произошло.
— Встряли, но что сейчас сделаешь.
— Да ничего они нам не сделают. Ты ведь знаешь не хуже меня, до восемнадцати за нас должны отвечать родители, а у нас их нет, так что отвечать некому.
— За нас отвечает флот.
— И что они нам сделают? Отправят в абордажники? Так я там был. Это всё ерунда.
Если нет чего-то серьезного, то ничего не будет.
— Думаю, нам влетит, но позже. Ты же слышал, что они отправили данные по нам на флот.
— Слышал, знаешь, у меня сейчас появились сомнения насчёт этого колобка.
— Какие?
— Как-то легко Ардар нам рассказал о нём и не пригласил его сюда вместе с охранниками корпорации, чтобы разобраться со мной.
— Сюда? Здесь везде камеры наблюдения.
— Камеры ерунда, их можно выключить, когда будет нужно. Он мог пройти сюда незаметно через здание вместе с охранниками. Был бы он самом деле вице-президентом, думаю, руководство интерната ничего не стало отправлять на флот. Всё больше подозреваю, что нас Ардар развёл с ним.
— Не только тебе шутить над ними, здесь тебе прилетела ответочка.
— Ардар рассчитывал, что я испугаюсь и всё расскажу, хотя я и поверил ему, но почти ничего не рассказал.
— У тебя убедительно получается рассказывать, даже я поверил, что именно так всё и было.
— Посмотрим, чем всё закончится.
Через час нас увезли в полицию. Где заставили рассказать, о том, как всё было, после чего вернули в интернат.
* * *
Кабинет начальника СБ станция Алана.
— Шеф, я оказался прав! — сказал лейтенант Обри, зайдя в кабинет.
— О как! И в чём же, интересно знать?
— Я вам говорил, что этот Отпуск замешан во взрывах на станции.
— И ты готов предоставить доказательства?
Здесь лейтенант сразу сник.
— Нет, пока не готов.
— Тогда почему ты так решил? Что, его креатка вернулась?
— Нет, не вернулась, вернее, я не знаю, не выяснял.
— Ничего не понимаю, выкладывай твои основания.
— Шеф, его вчера выпустили из интерната, и он сразу решил взорвать развлекательный центр.
— Вот так сразу, вышел из интерната и пошёл взрывать развлекательный центр?
— Да, ну, почти сразу.
— Целеустремлённый парень. И чем этот развлекательный центр его не устроил?
— Их туда не пустили.
— Значит, он был не один. С подружкой?
— Нет, со вторым. Который с ним находился в миграционном центре.
— О, вот и сообщник у него появился. Лейтенант, я в его возрасте тоже хотел попасть в развлекательный центр, и даже подрался с охраной, когда меня туда с девушкой не пустили. С чего ты решил, что он его захотел взорвать и где он взял взрывчатку?
— Вот запись с дрона, что мне сегодня передало руководство интерната.
— Не вижу на записи ничего интересного. Что произошло после того, как они убежали с развлекательного центра?
— Там до утра искали бомбу, система безопасности всё время сообщала, что у них обнаружена бомба.
— Нашли?
— Нет, но это не значит, что её там не было.
— Это значит, что у них сбоит система безопасности и всё. Я тебе больше скажу, парня проверяли, пока ты прохлаждался в капсуле, и с точностью до секунды установили, что он
