Он явственно услышал мнемоническую речь инсекта.
В первый момент обращение Мыслящего к некой силе показалось абсолютным вздором.
Мы принесли дары.
Наступило время еды. Очнитесь, вкусите и дайте нам откровение.
Древние силы, я Оргхаг, задаю вопрос: где лежит земля, одаренная милостью красного солнца? Какой из городов сейчас пригоден для размножения?
Внезапно из небольших отверстий в стенах древнего зала начали появляться неизвестные Хошу существа.
Внешне они напоминали маленькие, способные уместиться в ладонях сферы, покрытые складками морщинистой кожи.
Странные существа (они были живыми, в этом у Хоша не возникло и тени сомнения) некоторое время парили под сводами, собирались в группы, терлись друг о друга, затем один из них стремительно спикировал вниз, исчез в глубине одного из раскрытых коконов, наполненных тщательно пережеванной массой, обильно смоченной слюной рабочих особей.
Еще секунда, и шар вновь появился в поле зрения. Он весь измазался в пище, впитывая ее через микроскопические поры складчатой кожи.
Видимо, угощение пришлось ему по вкусу. Он повторил маневр, а вслед за ним от свода зала к еде потянулись и другие существа.
Пиршество длилось долго. Инсекты терпеливо ждали, а разбуженные ими создания по мере насыщения видоизменялись: складки кожи постепенно разглаживались, они немного увеличились в размерах, как будто раздулись от обильного угощения.
Наконец они насытились, образовали рой, затем Хош неожиданно ощутил возникшее ментальное поле.
Способность быстро анализировать ситуацию привела его к ошеломляющему выводу – существа, по всей видимости, являлись созданиями древней Единой Семьи!
Могли ли они сохраниться с незапамятных времен?
Ментальное обращение Мыслящего инсекта, обозначившего существ, как «древнюю силу», подтверждало подобное предположение, но безоговорочно полагаться на мнение слаборазвитой особи Хош не стал. Его крайне интересовало дальнейшее развитие событий, и в то же время он явственно ощущал угрозу. В отличие от предводителя кочующего отряда, загадочные существа генерировали достаточно мощное ментальное поле, они сканировали окружающее пространство пытливо и настойчиво, в поисках чего-то, ускользающего от понимания.
Рука Хоша невольно потянулась к блокиратору, но палец так и не коснулся сенсора активации. Опасность схлынула. Существа завершили сканирование, их повышенный интерес к окружающему иссяк, ментальное поле стабилизировалось, они принялись хаотично перемещаться под сводами древнего зала, постоянно обмениваясь короткими телепатическими сигналами, словно обсуждали что-то на непонятном Хошу языке.
Глава Семьи пребывал в состоянии замешательства, потрясения.
Ментальное поле загадочных существ резко отличалось от любых иных проявлений коллективного разума, с которыми приходилось сталкиваться Хошу. Оно было чистым, пронзительным, необычайно мощным, но не несло постоянного раздражающего фонового шума.
При желании роящиеся под сводами кожистые мячики без труда могли бы сломить волю пришедших к ним кочевников, заставить тех добывать пищу, но нет, они даже не пытались воспользоваться своим явным превосходством, напротив, отдельные эманации их общего ментально-информационного поля, адресованные пришлым инсектам, несли доброжелательные оттенки.
Хош постоянно анализировал собственные ощущения, понимая исключительную важность происходящего, стремясь постичь суть события. Он не испытывал трепета перед древней силой, но явно желал разгадать ее смысл и назначение…
Тем временем рой существ прекратил движение.
Полсотни кожистых мячиков образовали два наклонных пересекающихся круга, они парили в нескольких метрах над замершими в ожидании инсектами, их ментальное поле утратило пронзительность, мягко трансформировалось, формируя понятные мысленные образы.
Хош жадно впитывал информацию.
Образы складывались в картину. Он увидел участок поверхности древнего мира, заметил угол орбитальной плиты, словно стоял на ее краю и смотрел вниз.
Унылые, однообразные ландшафты, подернутые вуалью перистых облаков, навевали грусть. Затем картина стала резче, неведомая сила смахнула облачность, устраняя ее, как помеху, в поле зрения попали два порядком пострадавших от времени города, находящихся неподалеку один от другого.
– Здесь, – мысленный голос совпал с укрупнением изображения городов, – климат будет мягким и теплым.
– Древние смогут указать направление? – Мыслящий почтительно склонил голову, трехпалые кисти его рук сплелись в непонятном Хошу знаке. – Я не знаю этих построек. Где они расположены?
Два наклонных круга, образованных кожистыми мячиками, начали медленное движение. Снова возникло ощущение поиска, сканирования, затем последовал ответ:
– Сетевое соединение отсутствует. Вычисление координат невозможно.
– Ну хоть намекните! – взмолился инсект.
Круги прекратили движение. Между существами вновь начался обмен непонятными для Хоша сигналами.
– Орбитальная плита, – несколькими секундами позже возник четкий образ. – Ты видел города с устройства, расположенного на краю орбитальной плиты. Она пройдет над тобой спустя три смены дня и ночи. Двигайся в направлении, откуда придет третий рассвет. Тридцать тысяч твоих шагов. Там увидишь руины высокой стены. Отыщи древнюю дорогу, сверни на нее, и вскоре выйдешь к этим городам.
Ментальное поле внезапно начало таять, и через мгновение исчезло. Загадочные существа сломали построение, круги распались, снова образовался рой, но и он просуществовал недолго, создания Единой Семьи, глубоко поразившие воображение Хоша, стремительно пикировали к маленьким отверстиям в стене и исчезали в гнездящейся там тьме.
Инсекты принялись собирать пустые коконы.
Хош незаметно покинул позицию, с которой наблюдал за событиями, и поспешил к выходу из ущелья.
Он был потрясен.
Соприкосновение с древней силой, хранящей технологии Единой Семьи, воздействовало на него самым неожиданным образом.
Внутри поселилась тоска. Он остро воспринял эмоции древних существ, взиравших с высоты на безнадежно разрушенный, пришедший в негодность (именно такой термин они использовали) мир, где былой порядок сменился хаосом, запустением.
Уходя, Хош твердо знал, что обязательно вернется сюда. Его намерения относительно кочевого отряда изменились. Он не хотел уничтожать их, если те не отклонятся в сторону от тропы, не посягнут на его потомство.
Почему? В какой момент в нем возникло чувство жалости к сородичам, влачащим безысходное существование?
