Почувствовав, что не может дальше находиться в этой грязи, Гредель начала собирать разбросанную одежду и складывать в стопки. Она уже покончила с этим и засовывала в моечную машину грязные тарелки, когда появилась Кэроль, небрежно одетая в мягкие шерстяные штаны, блузу с высоким воротником и куртку с золотыми пуговицами и множеством карманов, налезающих один на другой. Кэроль изумленно огляделась.
— Ты прибралась.
— Немножко.
— Право, не стоило утруждаться.
— Мне все равно больше нечем было заняться. — Гредель прошла в гостиную. Ее взгляд упал на стопку одежды, и она взяла в руки один из свитеров, которые только что аккуратно уложила на диван. — У тебя тут есть красивые вещички, — отметила она.
— Это с Йормака. Они производят прекрасную шерсть. — Леди Сула оглядела платье Гредель. — Да и то, что на тебе, — оно тоже вполне неплохо.
— Его купил мне Хромуша.
Кэроль рассмеялась.
— Можно было догадаться, что выбирал мужчина.
«А что не так с моим платьем?» — хотела спросить Гредель. Платье было такое же, как все носили, только отличного качества. Через мараникский порт не проходили грузы с одеждой, и ее приходилось просто покупать в магазине.
Кэроль взяла Гредель за руку.
— Давай позавтракаем, — предложила она, — а потом я проведу тебя по магазинам.
Привратник изумленно уставился на Кэроль и Гредель, выходящих из лифта. Кэроль представила Гредель как двоюродную сестру Маргариту с Земли, и когда Гредель обратилась к привратнику с земным акцентом, тот низко поклонился им вслед.
Часом позже в ресторанчике Кэроль, к удивлению Гредель, попросила ее расплатиться за завтрак.
— Мое пособие приходит в начале месяца, — объяснила она. — А деньги, полученные в этом месяце, уже кончились. В этом кафе мне ничего не отпустят в кредит.
— Разве мы не собираемся идти в магазины?
Кэроль ухмыльнулась:
— Одежду я могу покупать и в кредит.
Они направились в пассаж, где дорогие магазины стояли в ряд под изящной сводчатой крышей из полупрозрачного разноцветного пластика, где на каждом шагу цвет освещения празднично менялся, маня посетителей двигаться все дальше. Кэроль представляла Гредель как свою сестру и смеялась, когда та пускала в ход свой земной акцент. Все называли Гредель «леди Марго», и вокруг нее вились целые стаи клерков и администраторов. Она была удивлена и польщена поднявшейся вокруг них суматохой. Вот как, выходит, живется пэрам.
Будь она просто Гредель, служащие тоже сновали бы вокруг нее — но только чтобы проследить, не стащит ли она что-нибудь.
В пассаже обслуживали не только терранцев, здесь были и торминелы, и наксиды, и креи, которые развлекались, бродя по магазинам и переговариваясь друг с другом красивыми музыкальными голосами. Гредель не привыкла сталкиваться с таким количеством негуманоидов сразу, ведь раньше она почти никогда не покидала терранского квартала в Фабах. Но пэры, решила Гредель, были почти что отдельным видом. У них между собой было больше общего, чем между ними и простыми смертными из их рас.
Кэроль купила себе полный комплект одежды и еще два для Гредель, роскошное платье с длинным плащом, стелющимся по полу вслед за хозяйкой, и похожий на пижаму домашний наряд. Гредель представления не имела, куда можно носить такие наряды.
— Сделан из слюны червей, — кивнула Кэроль на пижамный костюм.
— В каком смысле? — спросила встревоженная Гредель.
— Из слюны особых гусениц. Это называется еще «шелк».
Гредель знала о шелке — ей случалось читать о нем в книгах по земной истории, — и она с уважением дотронулась до ткани.
— Ты думаешь, что его сделали на Земле? — спросила она.
— Сомневаюсь, — лениво протянула Кэроль. — Земля просто дыра. Так говорила мне моя мать, а она была там на государственной службе.
Кэроль все покупала в кредит. Гредель обратила внимание, что она подписывается просто Сула, пропуская имя и титул леди. Похоже, ей был открыт кредит в каждом магазинчике пассажа. Когда Гредель стала благодарить ее за покупки, Кэроль ответила:
— Ты можешь рассчитаться со мной, купив мне ужин.
— Не уверена, что это мне по карману, — с сомнением произнесла Гредель.
Кэроль рассмеялась.
— Все лучше, чем пытаться поужинать слюной гусениц.
Гредель не могла понять, почему все с готовностью отпускали Кэроль товары в кредит.
— Они знают, что со мной это стоит свеч, — объяснила та. — Они в курсе, что в конце концов у меня появятся деньги.
— Когда?
— Когда мне исполнится двадцать три. Я тогда выйду из-под опекунства. — Она опять рассмеялась. — Только они все равно ничего не получат. К тому времени меня уже не будет на планете, я буду служить во флоте, и они смогут сколько угодно гоняться за мной по космосу.
Это изрядно заинтриговало Гредель. В Фабах люди, отказывающиеся платить по долгам, обычно имели серьезные неприятности. Может быть, у пэров и здесь все обстоит иначе.
— Выходит, это деньги, оставленные тебе родителями? — спросила она.
Кэроль с сомнением покачала головой.
— Не уверена. Моих родителей поймали на какой-то мошеннической махинации с государственными средствами, и они потеряли все — имущество, деньги… — Она значительным жестом легонько ударила себя по шее. — Все. Меня послали жить к Якову Бисвасу на Голубые Озера.
Голубые Озера были фешенебельным районом в Мараниках.
— Клан Бисвасов был связан с нашим, и па в свое время устроил Бисваса на должность младшего администратора порта. Не знаю, передал ли ему эти деньги мой па, или они пришли от каких-то клиентов и друзей отца, но они лежат в банке на кольце Спэнии, и каждый месяц мне набегают с них проценты.
— Но теперь ты не живешь у Бисвасов. Он что, уехал со Спэнии?
— Нет, он все еще здесь. Но он развелся и опять женился, а я не в ладах с его новой женой — мы с ней цапались каждый день, и старине Якову трудно было это выносить, вот он и устроил меня здесь, в Вольтах, на то время, пока я не отправлюсь на службу во флоте.
Кэроль рассказала, что трем поколениям ее семейства запрещено служить на гражданской службе — с одной стороны, в качестве наказания за преступление родителей, с другой — чтобы подстраховаться от новых краж. Но, будучи пэром, она может без экзамена поступить в любую из флотских академий, и именно так ей и советуют поступить.
— Не знаю, — сказала Кэроль, качая головой. — Не представляю себе, что я буду делать во флоте. Подчиняться приказам, носить форму… Вся эта дисциплина… Боюсь, я там свихнусь за неделю.
