– Хорошенькие шуточки упали с неба ясного... – сердито пробормотал дядя Толя.
Но Василиса уже не слышала его, завороженная величественной, леденящей душу картиной нашествия инопланетян.
Это была малоизученная инопланетная раса, носившая название джипсов.
Рой ее кораблей-астероидов появился на орбите Наотара в два часа ночи по местному времени Риты, когда все обитатели Педагогического комбината еще крепко спали.
Конечно, появление чужаков было сразу замечено конкордианскими орбитальными крепостями.
Высланные к джипсианским астероидам звенья патрульных истребителей имели строгий приказ огня не открывать. Джипсы считались расой таинственной и непредсказуемой, но неагрессивной.
Когда в Педагогическом комбинате сыграли подъем и Василиса начала плескать себе в лицо теплой водой из-под крана, из многочисленных тоннелей джипсианских астероидов вылетели две сотни так называемых "лемехов" и "тюльпанов" (названия были присвоены этим объектам учеными Объединенных Наций в ходе прошлых эпизодических контактов).
Это были беспилотные зонды-разведчики.
Они вошли в атмосферу Наотара и, снизившись, несколькими большими группами начали прочесывать экваториальную зону планеты.
Конкордианские истребители следовали за ними, выдерживая почтительную дистанцию.
До этого момента ничто не вызывало беспокойства конкордианского Генштаба. Ну, "лемехи"... Ну, "тюльпаны"...
И хотя Генштаб все же озаботился отправкой к Наотару небольшой эскадры из авианосца, линкора и трех фрегатов, это было сделано скорее для проформы.
Неприятностями запахло, когда с борта разведывательного флуггера "Пайвар" поступило видеодонесение: на изъеденной метеоритными оспинами поверхности джипсианского астероида открылись зловещие черные порталы диаметром по сто метров каждый.
Из порталов показались тупорылые оголовья неизвестных сооружений.
Поначалу их, конечно, приняли за космические корабли. Некоторое время аналогия даже работала, ведь восьмисотметровые цилиндры, покинувшие недра астероидов, были способны к самостоятельному перемещению в космическом пространстве. Они даже продемонстрировали нечто вроде бокового орбитального маневра!
Однако вскоре цилиндры, имеющие цвет гниющего болота, начали один за другим сбрасывать скорость и проваливаться в атмосферу Наотара – так перезрелые, напитанные гнилой сладостью груши сыплются по осени с усталых ветвей материнского дерева...
Встревоженные пилоты клонских истребителей попытались выйти на носовые ракурсы непрошеных гостей, чтобы на универсальном языке опасного маневрирования сказать им: "Внимание! Вас здесь не ждут! Разворачивайтесь назад!"
О-о, этого делать не стоило! Совсем даже не стоило...
Спустя несколько секунд на сцене появились неопознанные объекты, которым было суждено стать самым страшным кошмаром и конкордианских, и земных пилотов на весь долгий месяц май.
Позднее русские пилоты прозвали их прозаически "гребешки", а клонские асы, чье сознание было пропитано религиозной поэтикой – "лапой Ангра-Манью".
Что ж, если допустить, что у Ангра-Манью на руке восемнадцать пальцев, то почему бы и нет? Ведь по зловредности и, как сказали бы клоны, "злодейности", сходство было вызывающе точным.
Гребешки с пугающей быстротой преодолели расстояние от корабля-астероида до конкордианских истребителей. После чего... открыли огонь из скорострельных рентгеновских лазеров!
К счастью, огонь был предупредительный.
Пока предупредительный.
Но конкордианским истребителям пришлось изменить курс, предоставив болотно-зеленым кораблям возможность свободно проникнуть в воздушное пространство Наотара!
Бедный Наотар... Тогда никто и представить не мог, какие испытания ждут эту мирную аграрную планету!
Используя недоступные людям технологии пропульсивного антигравитационного движения, корабли джипсов беззвучно, без рева реактивных двигателей и прочих эффектов, преодолели всю толщу атмосферы и, сбросив скорость до посадочной – как если бы на авторотации падал земной вертолет – начали один за другим приземляться в полях к югу от Риты.
При этом каждое сооружение имело такую чудовищную инерцию, что уходило в толщу наотарских недр на сотни метров вниз и вызывало небольшое землетрясение.
Первое землетрясение сбило Василису с ног.
А последнее – сошедший с небес корабль джипсов вошел прямо в фермерские гаражи – отправило в полет несколько грузовиков, груженых мешками с удобрениями. Одному из этих мешков будет суждено сыграть важную роль в деле спасения Прибежища Душ имени Счастливой Звезды, но случится это уже завтра...
– Ититская сила! – ахнул дядя Толя. – Смотрю, устроят нам тут кукарачу...
– Что это? – пролепетала Василиса. – Чур меня!
Зрелище было и впрямь из ряда вон.
Холмы, засеянные картоматом, кукурузой и наотарской тыквой, где еще вчера самым опасным обитателем был колорадский жук, теперь зловеще преобразились.
На них выросли исполинские колонны высотой полкилометра каждая.
Колонн было больше двух десятков.
Благодаря своим подавляющим воображение размерам, они создавали эффект плотно застроенного небоскребами мегаполиса. Но мегаполиса какого-то больного, нечеловеческого, инопланетного в самом враждебном всему человеческому смысле слова.
Неприятный эффект усиливался при внимательном созерцании материала, из которого колонны были сделаны.
Казалось, они отлиты из низкокачественного стеарина – склизкого, жирного, едва держащего форму.
И наконец от сооружений исходил отвратительный запах – нет, не гнили – а перележавших на складе пестицидов из числа тех, которых хватит и одной столовой ложки, чтобы выморить флору и фауну небольшого озерца.
Это потом военные пилоты, а за ними и журналисты стали звать эти сооружения "домнами". Поначалу же все говорили о них "эта дрянь" и "эти свечки".
Вот и дядя Толя с Василисой не нашли их похожими на домны. А для себя назвали их как раз свечками.
Конечно, будь дядя Толя в обществе коллег-трапперов, он предпочел бы говорить "елдаки" – в духе их соленого космического радиообмена. Но смущать невинность своей спутницы дяде Толе не велел трапперский Кодекс Вольных Граждан Галактики.
Чувство опасности у дяди Толи было отменное (тем, у кого оно посредственное, ни в пилотах, ни в трапперах делать нечего). И это чувство подсказывало дяде Толе старческим скрипучим голоском: "Пора линять, пора!"
– Знаешь что, – изрек дядя Толя, как следует вычесав пятерней свой седой затылок. – Побежали-ка... И – быстро!
