Девушка вновь глянула вниз. Поверхность забурлила, и оттуда стремительно выскочил огромный лупоглазый монстр. Пасть чудища захлопнулась настолько быстро, что Алиса даже не успела испугаться.
424 галактический сентери Амирала, стольный город Баллатон Особняк мейстер Рафаэллы
В это утро Мейстер Рафаэлла по прозвищу Кровавое Солнышко поднялась пораньше. Ей предстоял напряженный день.
Сегодня исполнялось ровно сто лет со дня основания Закрытой Женской Полицейской Академии и женщина, как его основатель и хранитель традиций, должна была выступить с торжественной речью.
Институту исполнялось сто лет. Нетрудно было догадаться, что самой Рафадле было...чуточку больше.
Мейстер накинула свой любимый домашний халатик с веселым орнаментом из обезглавленных людей, быстро проскочила МИМО зеркала и распахнула двери.
Служанка, которая каждое утро подавала мейстеру свежий кофе, тоненько заорала и упала в обморок. Кофе покатился на ковер.
Рафаэлла, как и все мейстеры, использовала исключительно гранулированные кофе, вино, чернила ( для письма, не для питья), иначе бы попросту разорилась на уборщицах. Дом ее, как и все дома слуг ГеФорса, был отделан в белых тонах.
- Кхе- кхе!
Мейстер недовольно кашлянула. Жуткий старушечий кашель не имел ничего общего с тонкими трелями подыхающей ласточки, которые обычно издавала женщина. Рядом с ней мигом оказался дворецкий.
Мужчина служил у нее более пятидесяти лет и при виде утренней госпожи лишь слегка вздрогнул. Рафаэлла его не осуждала. С утра она являла собой зрелище для сильных духом.
- Это что?- женщина недовольно вздернула носик.
Утренняя Рафаэлла вздергивала носик исключительно при помощи пальцев.
- А! - дворецкий равнодушно пожал плечами, рассматривая неподвижное тело.- Это - наша новенькая, она привыкнет.
- Все готово?
- Да, мейстер, все необходимое ожидает вас в вашей ванной.
- В какой конкретно?
- В двадцать пятой. В той, которая предназначена специально для подготовки к праздникам.
- Зеркала подготовили надлежащим образом? - мейстер плотнее запахнула халат, чтобы не смущать дворецкого голой грудью.
Рафаэлла искренне считала, что ее грудью можно кого- то смутить. Но те времена прошли окончательно и бесповоротно. Теперь ее грудью можно было только пугать.
Мужчина отступил на шаг и почтительно поклонился. Женщина боязливо выглянула в коридор. Рафаэлла дневная и вечерняя горделиво прошлась бы во всем своем блеске, поглядывая на слуг как на копошащихся под ногами тараканов. Слуги уже изучили привычки хозяйки, и в это время старались реже попадаться ей на глаза.
Рафаэлла утренняя сама боялась встретить кого- либо. Бывали случаи, когда ее принимали за бродяжку и вышвыривали прочь из дома собственные охранники.
Вышвыривали, а потом дружно пытались сосчитать собственные пальцы.
Служили у Рафаэллы, в большинстве своем, бедные амиральцы. Те слуги, у которых были маленькие дети, собирали пальчики в специальную коробочку, сушили и использовали в качестве счетных палочек в школе.
Это была минутка идиотского юмора, а мы продолжаем.
Утренняя Рафаэлла шустрой ртутной капелькой проскочила в двадцать пятую ванну и в очередной раз спросила себя, за что слуги ее так ненавидят? Неужели все - таки иногда нужно было щадить их и оставлять хоть пару пальцев?
Зеркала забыли занавесить, или же (что было более вероятно) специально не стали этого делать.
Мейстер мигом рванула к столику с полосками био- пластыря. Рука лихорадочно вцепилась в спасительную полоску. Женщина оттянула кожу с века на висок.
Раз!- пропитанная разумным коллагеном полоска впилась в кожу. Глаз женщины превратился в тоненькую щелочку. Кожа еще не привыкла к новому положению тканей.
-Чпок!
Пару секунд - и глаза послушно вылупились наружу, вновь став большими и наивными. Гранд мейстер горько усмехнулась. А люди до сих пор удивляются, как ей удается до сих пор сохранять взгляд по - детски чистым и наивным.
Полоски, подтягивающие лоб и шею, легли на привычные места. Рафаэлла перевела дух и потянулась к полоскам пошире, которые предназначались для груди и живота.
Там приходилось ждать чуть дольше - пока грудь окрепнет и перестанет раскачиваться, словно маятник.
Спустя полчаса обновленная Рафаэлла уже принимала в своей гостиной дронов - операторов.
Крохотные роботы, оснащенные встроенными глазками - камерами шустрым косяком влетели в комнату. Мейстер ослепительно улыбнулась. У одного из операторов произошло короткое замыкание. Он кувыркнулся в воздухе и свалился на белоснежный ковер.
- Мейстер! - дворецкий показал на рот.
-Зубы! - спохватилась Рафаэлла.
Она сделала вид, что зевает, украдкой кидая в рот жвачку, стимулирующую усиленный рост зубов, которая была хитом продаж среди амиральских бабушек.
Спустя пару мгновений женщина ослепительно улыбнулась.
- Можем начинать?
Дроны недоуменно повертели глазками - камерами и приступили к съемке.
424 галактический сентери Неизвестное море.
Хорошо так. Тепленько!
Алиса открыла глаза и подняла голову, надеясь, что все это было не более, чем дурной сон.
Ничего подобного.
Она действительно находилась во рту огромной рыбины. Язык у рыбы был большим, красным и мягким. Клыки - белоснежными и острыми. Язычок, кстати, был так себе - слишком толстый и вялый. В "Ягодке" рыбка однозначно не пользовалась бы популярностью.
Судя по всему, рыба куда - то плыла. Рот медленно покачивался туда- сюда, что было вполне терпимо. Между зубов еще трепыхались мелкие рачки и креветки. Человеческих рук не было, что не могло не радовать.
Алиса подняла за хвостик одного самого грустного рачка и сосредоточенно его понюхала, но тот, увы, был слабо пригоден в пищу.
Как это всегда бывало после секса, есть хотелось просто немилосердно. Сейчас принцесса была готова на любую съестную вещь, даже синтетическую. Особенно сильно ей нравились макароны быстрого приготовления, со вкусом торфяных грибов, которые предало анафеме не одно поколение врачей - гастроэнтерологов. Эхх...
Со стороны рыбьего желудка послышалось нечто, похожее на урчание. Рыба ее прекрасно понимала.
Девушка понятия не имела, как поступать в такой ситуации. В фильмах инопланетные монстры часто целиком глотали героев, и обычно они поступали всегда одинаково.
Они умирали.
Девушке такая перспектива совершенно не подходила, поэтому принцесса села на язык и начала думать. Этим ей никогда не удавалось заниматься долго, не удалось и сейчас.
