У Харри на коленях лежала книга Брина и Куипера о поисках внеземных цивилизаций. Маккленнан и Роттерджек хранили эту книгу в ящиках своих письменных столов. Артур также заметил на круглом столе среди многочисленных инфодисков повесть Хикса.
— Ну наконец-то! — воскликнул Харри. — Меня заточили здесь, чтобы я набрался сил. Я в этой комнате — словно в клетке. Живу в ожидании новостей. Так что же ты мне расскажешь?
— Я собираюсь в Австралию, и со мной — большая часть нашей группы. Мы отправляемся через три дня, на несколько часов задержимся на Таити. От нас ждут короткого доклада.
— Газетчики идут по следу, — предупредил Харри, поднимая густые брови.
— Крокермен намеревается предать эту историю огласке через месяц. Роттерджек и остальные относятся к его планам без энтузиазма.
— А ты?
— Газетчики! — проговорил Артур, пожав плечами. — Скоро они, похоже, не оставят нам альтернативы.
— Сначала придётся выпустить этих горемык из Ванденберга. Не могут же военные держать их взаперти вечно! Ребята здоровы и не опасны.
Артур закрыл дверь кабинета.
— А Гость?
Харри слегка скривился.
— Подделка! — сказал он. — По-моему, он такой же робот, как и австралийские бутылки.
— Что думает Пхань?
— Отличный учёный, но эта история вытянула из него все жилы. Он заявил, что Гость — продукт цивилизации, совершенной с биологической точки зрения. Стерильный организм с искусственными органами. Пхань считает пришельца прообразом будущего гражданина вселенной — живым прообразом.
— Ты не согласен?
— В организме Гостя нет и не подразумевается системы для вывода отходов. Запланированный моральный износ. Гость медленно пичкал сам себя ядами и, в конце концов, не выдержал. Также нет следов какого-либо способа освобождения организма от отходов путём внешнего диализа. Нет ни заднего прохода, ни мочевыводящего канала, ни клапанов, ни специальных отверстий. Нет лёгких — он дышал через кожу. Не слишком-то эффективно для существа его размеров. Нет даже потовых желез. Всё выглядит чертовски сомнительно. Но я всё же не настолько уверен в этом, чтобы встать перед президентом и его людьми и закричать о своих сомнениях во всё горло. В конце концов, проблема очень запутана, не так ли?
Артур кивнул.
— Ты читал отчёт полковника Роджерса и видел фотографии, сделанные им?
Харри взял инфодиск с оранжевым ярлыком.
— Мне привезли его на автомобиле военно-воздушных сил вчера. Впечатляет.
— И наводит страх.
— Я не сомневался, что ты испуган, — сказал Харри. — Мы думаем одинаково, да?
— Как всегда, — подтвердил Артур.
— Итак, биологический аспект настораживает. А как насчёт горы?
— Уоррен представил доклад о результатах предварительного исследования. Он утверждает, что, судя по образцам минералов, мы имеем дело с настоящей горой. Однако, он согласен с Эдвардом Шоу — отсутствие признаков эрозии действительно наводит на подозрения. Абанте не в состоянии разгадать тайну её внутреннего строения. По его мнению, гора напоминает декорации к научно-фантастическому фильму: она живописна, но, вместе с тем, противоестественна. И ни намёка на присутствие других «гостей».
— Так каков же вывод?
Артур вытащил из-за двери складной стул, разложил его и присел.
— Похоже, . что наша теория наконец приобретает определённую ясность.
Харри кивнул.
— Кто-то ведёт с нами нечестную игру.
Артур жестом подтвердил своё согласие.
— Но почему же они хотят обвести нас вокруг пальца? — задумался Харри.
— Заставить нас действовать и выяснить наши возможности, — предположил Артур.
— Неужели они боятся нас?
— Я говорю об одном из объяснений.
— Господи! Они, должно быть, обогнали нас на тысячелетия!
— Необязательно.
— Как же иначе? — спросил Харри голосом, поднявшимся почти на октаву.
— Возьмём, к примеру, капитана Кука, — сказал Артур. — Гавайцы почитали его как бога. А двумя столетиями позже они водят машины, как и весь остальной мир… и смотрят телевизор.
— Гавайцы оказались в полной власти поработителей, — ответил Харри. — У дикарей не было ни одного шанса, они не могли противостоять пушкам.
— Но они убили Кука, ведь так?
— Так ты предлагаешь что-то вроде сопротивления?
— Мы забегаем вперёд.
— Ты прав, чёрт возьми. Вернёмся к самому началу. — Харри раскрыл книгу, лежащую у него на коленях. — Ты интересуешься моим здоровьем?
Артур кивнул.
— ты способен на дальние переезды?
— Не очень-то дальние и не сейчас. — Вчера врачи всадили в меня множество волшебных пуль, чтобы воздействовать на иммунную систему, укрепить костный мозг… Тысячи укрощённых ретровирусов делают своё дело. Я чувствую себя, как в аду, большую часть времени. Мы ещё не приступили к облучению и химиотерапии.
— Ты можешь работать? Слетать в Калифорнию?
— В любое место, где я нужен, но куда «Скорая помощь» Медицинского Центра сможет добраться хотя бы за два часа. Я превратился в развалину, Артур. Тебе не следовало останавливать свой выбор на мне. А мне не следовало соглашаться.
— Но ведь ты продолжаешь мыслить, не правда ли?
— Да.
— Тогда ты полезен. Необходим.
Харри посмотрел куда-то мимо Артура.
— Итака очень переживает.
— Она выглядит жизнерадостной.
— Она хорошая актриса. По ночам, во сне, её лицо… Она плачет. — Глаза Харри при этих словах увлажнились. Он казался гораздо моложе, почти мальчиком. — Господи. Я рад, что эта болезнь выпала на мою долю. Если бы дело обстояло по-другому, и смерть ожидала бы жену, я был бы в худшей форме, чем сейчас.
— Но ты не умираешь, — убеждённо сказал Артур. — Мы почти переступили порог двадцать первого века. Лейкемия уже не убивает.
— Только если ею страдают дети, Артур. Но для меня… — Харри поднял руки.
— Если ты покинешь нас, я буду безутешен. — Артур почувствовал, как глаза против его воли наполняются слезами. — Помни об этом.
Харри промолчал.
— Кузница Бога, — наконец вымолвил он, покачивая головой. — Если это попадёт в газеты…
— Достаточно мрачных разговоров на сегодня… — остановил его Артур.
Харри позвал жену и попросил её приготовить спальню для гостей. Пока Итака хлопотала, Артур впервые за два дня позвонил в Орегон.
Разговор с Франсин занял немного времени. Он ничего не мог сообщить ей кроме того, что у него всё в порядке. Франсин была достаточно деликатна и достаточно хорошо знала мужа, чтобы не упомянуть о последних газетных сообщениях.
Легче не стало. Когда Артур повесил трубку, он понял, что скучает по семье больше, чем прежде.
20 октября, Австралия (19 октября, США)
