Артур Кларк - Солнечные паруса

В глубинах Солнца накапливались огромные силы. В любой момент мог произойти чудовищный взрыв — их называют «вспышками Солнца», — освободив энергию мощностью в миллион водородных бомб, от поверхности Солнца оторвется невидимый огненный шар, во много раз превосходящий по своим размерам Землю, и вылетит в космос, двигаясь со скоростью миллионов километров в час.

Возможно, это облако заряженных электричеством газов совсем не заденет Земли. Если ж нет, то оно достигнет ее через сутки. Космические корабли с их толстой броней и мощным противомагнитным экраном могли бы его выдержать. Но легонькие солнечные яхты с тонкими, как бумага, стенками, были беззащитны перед такой опасностью. Придется снять экипажи и прекратить гонки.

Завершая второй облет вокруг Земли, Мертон все еще ничего не знал об этом. Если все пойдет хорошо, и для него, и для русских это будет последний виток. Используя энергию солнечных лучей, они поднялись по спирали на тысячи километров. На этом отрезке они должны окончательно распроститься с Землей и начать долгий путь к Луне. Теперь гонка была только между ними. Экипаж «Солнечного луча», наконец, сошел с дистанции, обессилев в героической борьбе со своим вращающимся парусом, которую он вел на протяжении больше 200 тысяч километров.

И тут, завершая второй виток вокруг Земли, на пятидесятом часу гонок, Марков преподнес свой маленький сюрприз.

— Алло, Джон, — сообщил он небрежно по внутреннему вещанию.

— Я хочу, чтобы ты посмотрел. Тебя наверняка заинтересует.

Мертон приник к перископу и дал предельное увеличение. Глазам предстало невиданное зрелище: на фоне звезд совсем крошечный, но совершенно четкий по очертаниям сверкал мальтийский крест «Лебедева». И в тот самый миг, когда он смотрел на него, его крестовина медленно отделилась от центрального квадрата и вместе с рангоутом и оснасткой уплыла в космическое пространство.

Сейчас, приближаясь ко второй космической скорости, когда ему больше не нужно терпеливо пахать космическое пространство вокруг Земли, наращивая скорость с каждым витком, Марков сбросил весь ненужный вес. С этого момента «Лебедев» становился почти неуправляем, но это уже не имело значения. Все хитрости навигации оставались позади. Как если бы в старину яхтсмены выбрасывали за борт руль и тяжелый киль, зная, что конец гонок будет проходить по прямой, по ветру и спокойному морю.

— Поздравляю, Дмитрий, — сказал по радио Мертон. — Хитро придумано. Да не совсем. Теперь ты уже не можешь меня достать.

— Я еще не закончил, — ответил русский. — У нас есть одна старинная зимняя сказка. Про то, как за санями гнались волки, и, чтобы спастись, вознице пришлось выбросить всех седоков, одного за другим. Чувствуешь аналогию?

Мертон чувствовал, даже слишком ясно. На последней прямой Дмитрию больше не нужен второй пилот. «Лебедев» и впрямь собирался дать бой.

— Это не очень обрадует Алексея, — сказал Мертон. — А кроме того, это нарушение правил.

— Алексей не рад, но капитан здесь я. Ему придется поболтаться тут еще минут десять, пока его не подберет Командор. А в правилах ничего не сказано о численности экипажа, об этом ты должен бы знать.

Мертон не ответил. Слишком был поглощен бешеными подсчетами на основе всего, что он знал о «Лебедеве». Когда подсчеты подходили к концу, он знал, что исход гонок все еще оставался не ясен. «Лебедев» догонит его в то самое время, когда он собирался пройти около Луны.

Но исход гонок был предрешен за 148 миллионов километров от них.

Автоматические приборы третьей солнечной обсерватории, расположенной гораздо ближе к Солнцу, чем проходит орбита Меркурия, запечатлели всю историю вспышки. 260 миллионов квадратных километров солнечной поверхности внезапно взорвались таким иссиня-белым неистовством, что по сравнению с ними остальная часть диска потускнела, обратившись в бледное мерцание. Из этого клокочущего ада, извиваясь, словно живое существо, в созданных ею же самой магнитных полях, вырвалась наэлектризованная плазма. Впереди нее со скоростью света предупредительным сигналом мчался поток ультрафиолетовых и рентгеновских лучей, которые через восемь минут достигнут Земли. Они были относительно безвредны. Зато отнюдь не безвредны были не спеша двигавшиеся вослед ему со скоростью 6,4 миллиона километров в час заряженные атомы — ровно через сутки они захлестнут «Лебедева» и «Диану» и сопровождающую их маленькую флотилию облаком смертоносной радиации.

Командор оттягивал решение до самого последнего мгновения. Даже когда приборы показали, что поток плазмы пересек орбиту Венеры, оставался шанс, что он может не захватить Землю. Но когда поток находился от нее на расстоянии менее четырех часов и был зарегистрирован сетью радиолокационных станций на Луне, Командор знал, что надежды нет никакой. На ближайшие пять-шесть лет солнечное плавание отменяется, покуда Солнце вновь не станет спокойным.

Огромный вздох разочарования пролетел по всей Солнечной системе. «Диана» и «Лебедев» находились на полпути между Луной и Землей, они шли голова в голову, и теперь никто не узнает, какая из лодок лучше. Энтузиасты будут годами спорить о результате, история же просто отметит: гонки прекращены в силу солнечного взрыва.

Получив приказ, Джон Мертон почувствовал горечь, какой не испытывал с детства. Сквозь годы всплыло отчетливое и ясное воспоминание о дне рождения, когда ему исполнилось десять лет. Тогда ему пообещали точную уменьшенную модель знаменитого космического корабля «Утренняя звезда», и много недель он провел, мечтая о том, как он будет ее собирать и куда повесит у себя в спальне. Потом, в самый последний момент, отец сказал: — «Прости, Джон, — слишком дорого. Может, в будущем году…»

Спустя пол века удачно сложившейся жизни, он снова превратился в того, несчастного мальчишку.

На миг мелькнула мысль — что, если не подчиниться приказу Командора. Предположим, он полетит дальше, не обращая внимания на предупреждение? Даже если гонки прекращены, он может долететь до Луны, и его полет на много поколений будет занесен в книгу рекордов.

Но поступить так было равносильно глупости, хуже глупости. Это — самоубийство, и притом весьма неприятного свойства. Он видел людей, умиравших от облучения оттого, что далеко в космосе обнаруживались дефекты в противомагнитной обшивке их кораблей. Нет, на свете нет ничего, что стоит подобной цены.

Не меньше сочувствовал он и Дмитрию Маркову. Оба они заслуживали победы, а теперь она не достанется никому. Ни один человек не смеет спорить с разъяренным Солнцем, хотя его лучи доставят его хоть на край вселенной.