Второй раз она промолчала когда мама оттирала её руки и иные части тела от въевшегося масла, мазута и прочих полезных смесей для техники, но явно не для человека, читая нотации. Что ещё остаётся семилетнему ребёнку? Воистину будет странно если Лана начнёт протестовать. Лучше она молча продолжит делать то, что она делает, тем более что такого рода поведение для неё свойственно — молчать. От ранее немого человека многословности и не требуется, особенно учитывая тот факт что её дефекты речи всё ещё весьма весомые.
Лане было несколько обидно что в таком далёком и наверно прогрессивном будущем всё ещё торжествовали традиционные роли, хотя наверно в этом не было даже нужды ввиду технологических возможностей. Она конечно переживёт чужие нотации, однако приятного мало, это сильно давит на мозги. Была бы она мужиком, то наверно бы просто пожала плечами, ибо никакого “угнетения” она бы не видела в таком случае. Впрочем, не то что бы она видит его и сейчас.
На следующий день Лана всё равно пошла в сарай к отцу в тайне от мамы. Он лишь хитро ей подмигнул. Сама же Лана решила, что просто будет отмываться от “промышленной грязи” у ближайшей речки, благо на этот случай она прикарманила себе кусочек мыла. Так хоть не факт, что Рита сразу заметит какой-то подвох.
За полчаса до обеда Лана покинула отца и побежала на речку. Она несколько устала — детский организм ещё не настолько сильно приспособлен к работе, однако ей это действительно нравилось. Это единственное более-менее “взрослое” увлечение ей доступное. Было бы неплохо дорваться и до отцовского компьютера и к инфосети в целом, но это уж предел мечтаний — к большом сожалению он был запаролен. Второй вариант — воспользоваться чипом сестры. Однако она как всегда на своей волне и морозится от своей мелкой сестры-малолетки, с коей, видите ли, не интересно. У неё своя компания, свой мир, свои подростковые загоны, сложный гормональный фон… как это всё знакомо.
Вот вспомнишь что-либо и нате, вот оно. Пока Лана купалась, сняв с себя буквально всё, попутно отмывая чёрные пятна, следы пребывания в отцовской мастерской, на берег явилась Лида со своей компанией парней и девчонок, что-то активно обсуждающая и сквернословящая.
— Лана, что ты тут делаешь?! — Вспыхнула старшая сестра, увидев свою сестру голой. Да, именно голой — сквозь полупрозрачную пелену протекающей воды было видно абсолютно всё. — Отвернитесь! — Это уже было сказано её друзьям, активно радостно “окающим”, “акающим” и издающим звуки похожие на смех.
В голове ничего не перемкнуло, Лана восприняла случившееся спокойно. Возможно это всё детсткая психика, а может и излишняя холодность нового “я” девочки. Либо же здесь всё ещё действовали мужские паттерны поведения — в прошлой жизни человек не стеснялся своего тела, скорее наоборот выставляя свои мускулы напоказ. Вероятно, это не так очевидно, по крайней мере для Ланы, что крошечные грудные железы и иные половые признаки это что-то постыдное.
Обтеревшись и неспеша одевшись зардевшаяся Лида отвела за руку девочку в сторону под смех её компании.
— Ты совсем что ли?! — Зашипела она вполголоса. — Мало того что свалила без разрешения на речку, так ещё и совсем стыд потеряла! И вообще, когда ты научилась плавать?
Лана не стала говорить что этот навык для неё неотъемлем и передался ещё из прошлого. Пусть это девичье тело слабо, однако разум помнит как надо держаться на воде. Проигнорировав этот вопрос она ответила очень и очень честно:
— Мне очень скучно, сестрёнка. Мне ничего не разрешают, с братьями мне не интересно, а ты постоянно от меня отдаляешься. — Лана, наученная некоторым женским хитростям, сделала очень печальное лицо. Действует на всех гарантированно.
Ответ несколько удивил Лиду, ибо она привыкла что её младшенькая ничего вразумительного сказать не может. Только сейчас её озарило что она жила бок о бок не с немым безмозглым овощем, а с вполне развитой личностью, запертой непонятными оковами. Как иначе назвать немоту, нечто похожее на детский паралич и прочие симптомы, если не оковами разума? Пусть и она выглядела сейчас вполне здоровой девочкой, однако она помнила как всё было до того как Лана получила травму.
— Слушай. — Начала Лида. — Не надо светить своими… своим телом всем подряд. Особенно мальчикам. Понимаешь?
— Прости. — Сказал Лана. — Больше не буду.
— Вот и ладушки. — Девушка села на корточки, дабы поравняться взглядом с маленькой Ланой. — Я никому не скажу что ты без спроса ушла на речку. Но пожалуйста, не делай так больше. Пусть по мне и не видно но… я волнуюсь за тебя. Да и влетит мне, если не услежу…
Лиде тяжело давались эти слова. Очень редко ей удаётся поговорить с кем-нибудь откровенно и открыться. Только сейчас она задумалась — почему на роль своей “подушки” не выбрать свою младшенькую? Кто ещё? Сверстники, что сразу же растреплют всё и всем, просто высмеяв её? Лана — лучший вариант. Просто потому что она не от мира сего. Возможно, она не такая. Не говоря уже о том, что с её немногословностью ябедничать — последнее дело. Наверно.
— Ладно. Иди. Встретимся на обеде. — Она похлопала свою младшенькую по плечу и побежала к своей компашке, активно обсуждающей случившееся.
Лана вздохнула. Тяжело быть обязанным кому-либо. Да, она совсем ещё маленькая, но спросил ли её хоть кто-то о том, нужна ли ей забота? Нет. Чистой воды эгоизм — заботиться о ком-то якобы ради его же блага. Под ширмой альтруизма приподностися эгоизм в чистом виде. По крайней мере Лида честно сказала — ей влетит от родителей, если не уследит за сестрёнкой. Чисто интуитивно Лана понимала, что такого рода эгоистичные стремления для неё были преемлемы просто потому что они честны.
Ладно.
Собрав свои вещи Лана уже собиралось было идти на обед, да и следовало поспешить дабы спрятать компроментирующие её вещи, например полотенце. А то у мамы могут возникнуть лишние вопросы. Однако, она остановилась, услышав обсуждение подростков, тех что из компании её старшей сестры.
— И что ты так вцепилась в этого овоща? Тебе не всё равно? — Спросил чей-то мальчишеский нахальский голос.
— Закрой свой рот! Она не овощ, а особенная! — Всполыхнула Лида. Лана улыбнулась — пусть и ведёт себя старшая сестра как стерва, однако защищить честь своей крови всё равно остаётся важным. Во все времена.
— Ну ладно, ладно, чего ты… пусть будет особенной. — Насмешливо сказал всё тот же парень.
Компашка звонко рассмеялась о чём-то своём. Лане было это не очень интересно. Да, немного обидно, однако лучше пусть тебя недооценивают — прослыть странной дурочкой гораздо лучше в её случае. По крайней мере до того момента пока она не освоится в этом… мире.
***
— Лана, ты была на речке? — Невзначай ехидно спросила Рита за обедом.
— Нет. — Ответила она, насторожившись. Чем же она выдала себя?
Мама молча улыбнулась и потрогала затылок дочери, убедившись в том, что он всё ещё мокрый. Чёрт. Как не вытирай волосы, а всё равно влага останется — все старания в итоге на смарку. Красноречивого взгляда хватило для того, чтобы Лана в итоге во всём созналась, ибо отпираться более не было смысла.
— Мама, я уже взрослая… — Сказала семилетняя Лана. Наверно, это был единственный аргумент в сложившейся ситуации.
— Ну взрослая так взрослая. — Хмыкнула она. — Сначала в железках с отцом копаешься, теперь ходишь куда вздумается… глядишь скоро и деньги зарабатывать начнёшь! — Весело сказала она, словно даже не осуждая действия дочери.
Джон прыснул, словно это была хорошая шутка. Все остальные делали вид что вообще не при делах и молча ели.
— А ты чего смеёшься? — Нахмурилась Рита. — Признавайся, сегодня тоже из своей кровинушки низкооплачиваемую рабочую силу сделал?
— Да ты что… — Джон несколько растерялся, что довольно странно сочеталось с его весьма грозным выражением лица настоящего главы семьи. — Нет конечно!
— Все меня обманывают, нельзя уже от своей же семьи честного ответа дождаться. — Рита закатила глаза. — Я к тебе сегодня заходила, отпираться бесполезно.
