– Не делай этого, Корабик! – безнадежно воскликнул Форкосиган. Каково бы ни было решение, оно принято час назад и его последствия уже стали свершившимся фактом.
Готтиан повернул голову.
– Коммандер Форкаллонер, вы готовы? Мы начинаем… – Тут послышался треск помех, и затем наступило молчание.
Форкосиган грохнул кулаком по пульту.
– Дьявол! Когда же они наконец сообразят…
Он уставился в мелькание помех, затем еще раз прокрутил сообщение Готтиана. Потом он выбрал новую полосу трансляции: теперь на экране компьютера отразилось пространство вокруг Эскобара, в котором метались и мигали цветные огоньки, изображающие корабли. Это походило на какую-то детскую игру. Форкосиган помотал головой, словно отгоняя страшное наваждение.
На экране опять появилось лицо Венна. Он был бледен, в углах рта пролегли глубокие морщины.
– Сэр, по-моему, вам следует прийти в штабной отсек.
– Я не имею права, Венн, я под арестом. Где коммодор Хелски или коммодор Куэр?
– Хелски вылетел с принцем. Коммодор Куэр сейчас здесь.
– Принц совершенно недвусмысленно запретил мне покидать каюту.
– Принц… Похоже, что он погиб, сэр.
Форкосиган прикрыл глаза и безрадостно вздохнул.
Потом снова открыл их и подался вперед:
– Этому есть подтверждения? Вы получили какие-нибудь новые приказы от адмирала Форхаласа?
– Адмирал Форхалас находился с принцем, сэр. В их корабль попали. – Венн на миг отвернулся, глядя на что-то у себя за спиной. – Это… – ему пришлось прокашляться, – это достоверно. Флагманский корабль принца… уничтожен. От него остался лишь пепел. Теперь командуете вы, сэр.
Лицо Форкосигана было угрюмым и несчастным.
– Тогда сию же минуту передавайте «синий пароль». Всем кораблям немедленно прекратить огонь. Всю резервную энергию – только на усиление защитных экранов. Двигайтесь к Эскобару с максимальным ускорением. Нам необходимо сократить отставание в связи.
– «Синий пароль», сэр? Но это же общее отступление!
– Знаю, коммандер. Я сам составлял эту диспозицию.
– Но как же…
– Коммандер Венн, Эскобар располагает новой системой вооружения. Она называется плазменное зеркало. Это – секретная технология Беты. Комбинация силовых полей возвращает заряд в точку выстрела. Наши корабли ведут огонь на самопоражение.
– Бог мой! Что мы можем сделать?
– Абсолютно ничего, если только вы не собираетесь брать на абордаж их корабли и вручную душить этих тварей. Заманчиво, но непрактично. Передавайте приказ! Вызовите в штабной отсек главного инженера и штурмана. И распорядитесь, чтобы начальник охраны убрал отсюда своих людей. Не хочу, чтобы меня парализовали, едва я выйду из каюты.
– Слушаюсь, сэр! – Венн отключился.
– Прежде всего надо остановить транспортные корабли, – пробормотал Форкосиган, поднимаясь с рабочего кресла. Повернувшись, он увидел, что и Корделия, и Иллиан смотрят на него, открыв рты.
– Как вы узнали… – начал Иллиан.
– …о плазменных зеркалах? – договорила Корделия.
На лице Форкосигана не дрогнул ни один мускул.
– Ты сама мне рассказала, Корделия. Во сне, пока Иллиан отсутствовал, под действием одного из медицинских снадобий. Побочных эффектов оно не имеет.
Ужаснувшись, она встала.
– Ах ты, жалкий… Пытка – и то честнее!
– О, хитро, сэр! – поздравил Иллиан. – Я знал, что вы – в порядке!
Форкосиган кинул на него неприязненный взгляд.
– Это не имеет значения. Информация подтвердилась слишком поздно, чтобы быть для нас полезной.
В дверь постучали.
– Пойдемте, Иллиан. Пора уводить наш флот домой.
Не прошло и часа, как Иллиан пришел за Ботари. После этого Корделия почти двенадцать часов провела одна. Сперва она подумывала бежать из каюты и устроить маленькую диверсию – но если Форкосиган действительно командует полным отступлением, то вмешательство может оказаться некстати.
Она лежала на постели в глубоком отчаянии. Обманщик, предатель, он не лучше всех остальных. «Мой безупречный воин, мой дорогой лицемер…» Похоже, Форратьер знал его все-таки лучше, чем она. Нет. Это несправедливо. Выуживая из нее информацию, Форкосиган исполнял свой долг – она поступила так же, храня секрет, пока было возможно. И нельзя не согласиться с Иллианом – это было хитро. Она, как ни старалась, не замечала в себе никаких последствий тайного вторжения в ее мозг.
Что бы он ни использовал… А кстати, что он мог использовать? Где он припрятал свою «сыворотку правды» и когда? Иллиан ему это средство не приносил, это точно. Когда Форкосиган сообщил о зеркалах, Иллиан изумился не меньше ее. Надо проверить, действительно ли у него в каюте припрятано допросное снадобье, или…
– Боже мой! – прошептала она. – Неужели это правда?
Вскочив, она забегала по каюте, и все мельчайшие фрагменты неудержимо становились на свои места.
Никаких сомнений! Форкосиган никогда не допрашивал ее – он заранее знал о плазменных зеркалах.
Более того, похоже, что он – единственный человек в барраярском командовании, который об этом знал. Форхалас не знал. Принц совершенно определенно не знал. И Иллиан тоже.
– Сложить все тухлые яйца в одну корзину, – пробормотала Корделия. – И… уронить корзину? О, это не мог быть его собственный план! Конечно же, нет…
Она внезапно охватила мысленным взором всю мозаику событий. Да, сомнений больше не было: прямо у нее на глазах было совершено самое массовое политическое убийство во всей истории Барраяра. Но мало того – оно еще и самое тонкое: трупы спрятаны в горе других трупов, навеки с ними перемешавшись.
Когда же он получил эту информацию? Видимо, в промежутке между тем моментом, когда она оставила его, не имеющего других забот, кроме захваченного мятежниками технического отсека, и нынешним, когда он пытается спасти остатки своей обезоруженной армады. Где-то в тихой, обитой зеленым шелком комнате, там, где великий хореограф ставил танец смерти, честь полководца была сломана на дыбе его долга.
Форратьер с его больным честолюбием вдруг усох, превратившись в мышку, в блоху, в булавочный укол по сравнению с этим чудовищным видением.
«Господи, а я-то удивлялась, что Эйрел так напряжен. Да он, наверное, едва не спятил. А император?.. Ведь принц его сын! Может ли такое быть реальностью? Или я сбрендила, как Ботари?»
Корделия заставила себя сесть, потом улечься, но заговоры и контрзаговоры не давали ей покоя. Мозг отказывался вместить вереницу предательств, так ловко собранных в одной точке пространства и времени ради достижения ужасной цели.
«Может, это неправда, – наконец утешила она себя. – Я спрошу его, и он повторит то, что уже сказал. Он просто допросил меня, пока я спала. Мы их опередили, и я – героиня, спасшая Эскобар. А он – офицер, честно исполнявший свой долг. – Она повернулась на бок и уставилась в сумрак каюты. – А у свинок есть крылья, и на одной из них я полечу к себе домой».
