Второй патрульный предпринял манёвр уклонения, завертевшись во все стороны и пытаясь подлететь к противнику с тыла. Но, несмотря на быстроту, эти маленькие атмосферные корабли не были предназначены для столь сложных манёвров. Ланори последовала за ним, и когда корабль достиг высшей точки параболы и замедлился из-за затраченных усилий, она выстрелила из лазерных пушек. Патрульный потерял правое крыло, и судно начало долгий вращательный спуск к земле.
Ланори подлетела к нему и прикончила бедолагу. Нет нужды, чтобы пилот мучился дольше, чем следует.
Она глубоко вздохнула и на мгновение подумала о людях, которых только что убила – об их любимых и друзьях, о семьях и историях. Дже’дайи обучали сочувствовать всем, кого они были вынуждены поранить или убить, но Ланори никогда не приписывала эти мысли Силе. Обычная мягкосердечность.
– Прекрасный выстрел! – воскликнул Тре. Он несколько раз похлопал, и его лекку сплелись над головой в поздравительном объятии.
– Я только что убила двух человек, – констатировала Ланори.
– Но у тебя же не было выбора!
– От этого не легче. Мы скоро приземлимся. Часть северного сектора «Зеленолесья» разбомбили во время войны. Оттуда мы сможем пробраться внутрь.
– Хочешь сказать, мы приземлимся снаружи купола?
– Думаешь, они пустят «Миротворец» в один из посадочных доков?
Тре замолчал, и Ланори направила корабль к куполу.
«Миротворец» совершил посадку и с тихим гулом заглушил двигатели. Корпус корабля принялся остывать. Обычно Ланори нравилась эта часть долгого полёта – она представляла, как «Миротворец» вздыхает, удовлетворённый проделанной работой, и затихает, в любой момент готовый вновь завести моторы. Но сейчас до конца путешествия ещё далеко.
Чтобы спрятать свой меч, Ланори облачилась в длинную широкую накидку – в ней дже’дайи-следопыт ощущала себя монахом даи-бенду.
– Готов? – спросила она.
– Честно? – вопросом на вопрос ответил Тре Сана. – Несмотря ни на что, я лучше останусь на корабле.
– Пошли, Тре. Ты же сказал, что на моём корабле воняет. – Ланори ухмыльнулась и ввела код, открывающий люк корабля.
Со свистом и гулом люк распахнулся, открыв выход на пандус корабля. Атмосфера нормализовалась, вызвав миниатюрные воздушные вихри, но Ланори была готова поклясться, что даже за дыхательной маской ощущает тошнотворную атмосферу вокруг. И всё равно без токсичного воздуха было достаточно одного вида.
Сойдя с корабля, они оказались внутри облака плавучего желтоватого дыма. Тре старался не отставать. На его лице болталась неправильно закреплённая дыхательная маска, которую Ланори нашла для спутника. На самом деле, устройство было предназначено для людей, а не тви’леков, но пока сойдёт. Ланори не собиралась оставаться снаружи дольше, чем потребуется.
Девушка оставила корабль на склоне, спрятав его под нависающим выступом скалы. Тень укрывала судно, однако внимательному наблюдателю не составило бы труда обнаружить «Миротворец». Если бы не спешка, Ланори замаскировала бы корабль – пылью или даже потрёпанными ползучими растениями, видневшимися повсюду. Но сейчас нельзя терять ни минуты. Ланори очень тщательно следила за временем – она знала, что каждую секунду Дал всё ближе подходит к исполнению своего безумного плана.
Она отправила сигнал на корабль, запечатав его, и обернулась, чтобы посмотреть, как поднимается трап. Перед тем, как люк закрылся, она успела бросить взгляд на Стального Холга. Конечно, дроид будет защищать корабль любой ценой, но Ланори всё равно чувствовала беспокойство. В настолько враждебной среде она никогда не пребывала.
Станция «Зеленолесье» кривой линией виднелась в тумане. Тре подтвердил, что сейчас на Ноксе наступает рассвет – на горизонте за куполом расплывался Тайтос. Атмосфера была так загрязнена токсичными отходами – результатами тысячелетних работ по добыче и производству – что теперь Нокс словно отвергал своё солнце.
Ланори использовала Силу, пытаясь почуять опасность. Рядом она обнаружила несколько жизненных форм, но их было немного, и среди них не имелось разумных. Всё оставалось в порядке, но Ланори не теряла бдительности. Её осторожность и внимательность сейчас были обострены до предела, и она не намеревалась ничего менять до самого отлёта.
– Тут весьма уютно, – глухо сказал Тре – маска мешала ему говорить.
– Лучше молчи, – посоветовала следопыт. – У масок ограниченный запас. Не трать его попусту.
К куполу они направились через безжизненную пустошь. Говорят, раньше Нокс изобиловал зеленью, и, несмотря на гораздо более тёплый климат по сравнению с тайтонским, на третьей планете системы когда-то росли обширные леса деревьев-гигантов с широкими листьями, поглощавшими весь жар солнца, а внизу, под кронами деревьев, существовала сложная экосистема. Ходили слухи, будто на одном острове Нокса жило больше видов птиц и животных, чем на всём Тайтоне. Но колонизаторы-поселенцы быстро обнаружили обильные залежи металлов и нескончаемые запасы дерева. Они построили огромные плавильни, способные перерабатывать и очищать девяносто процентов всех известных в системе металлов. Через тысячу лет большинство лесов превратились в пепел, а вместе с лесами исчезли и обитавшие там животные. Поселенцы обобрали планету до нитки, но в ту эпоху система для них оставалась ещё чем-то новым и загадочным. Приведённые сюда То Йорами, они отчаянно старались создать себе новый дом. Пока дже’дайи искали свой собственный путь на Тайтоне, поселенцы Нокса руководствовались шкурными желаниями и жадностью. Ужасно было признавать это, но Нокс спасти уже не получится.
Всё, что осталось, отчаянно цеплялось за жизнь. Уровень мутаций вырос, и, очутись здесь кто-либо из далёкого прошлого, он бы не узнал ни одного растения или животного.
Деревья исчезли вовсе – вместо них росли лишь низкие, ползучие кустарники. Их узкие листья фильтровали истощённый воздух, добывая углекислый газ, а корни глубоко вросли в землю в поисках питательных веществ. Повсюду шныряли маленькие ящерки. На пыльной земле Ланори заметила змеиный след, но самой змеи не разглядела. Наверное, решила Ланори, они держатся как можно дальше от поверхности: живут там, внизу, где воздух не может убить их, а дожди – расплавить.
Уже на полпути к станции «Зеленолесье» кожа Ланори начала чесаться и жечь в незащищённых местах.
Они подходили всё ближе и ближе, и здания постепенно появлялись из тумана. Теперь можно было оценить уровень разрушений. Словно громадная нога ступила на хрупкий купол, искривив плавный полукруг внутрь, уменьшив площадь покрытия на одну десятую и заклеймив руины шероховатой чернотой. Чуть ближе Ланори поняла: чернота – слой искореженного металла и расплавленных панелей. Повреждённые строения поддерживались огромными подпорками из серого камня и толстыми, грубо сделанными стойками. Работы по восстановлению велись небрежно и неаккуратно, но на станции занимались не строительством, не сооружением конструкций, а изучением технологий. Военных технологий.
