– Ландзо, – сказал Ингор осторожно, – ты не хотел бы встретиться с представителем СКОНа?
Я вздрогнул. СКОН – космическая полиция, Служба Космической Охраны и Наблюдения. Местные Треугольные.
– Это не обязательно, – добавил Ингор, – тебя никто не осудит, если ты откажешься. Но мне кажется, так лучше было бы для тебя... и может быть, для Анзоры.
– Но что я... зачем это нужно?
– Видишь ли, – сказал Ингор, – я поднял все материалы... такие вот точки, как у тебя на спине – это большая редкость. И то, что ты описывал, это ваше орудие наказания – это не человеческая технология, Ландзо. Ты же сам говорил, это не ток, не химическое что-то, никто не знает, как это действует. Это сагонская технология.
Я стиснул зубы. Мурашки побежали по спине, и все следы от качалки сразу заболели.
– У нас нет никаких сагонов.
– Я понимаю, – согласился Ингор, – Но ведь ты можешь этого и не знать... просто ваше правительство каким-то образом сотрудничает... Ты не нервничай так, – добавил он, – это все не так страшно.
Я уже ведь читал о сагонах. В Космосе, точнее – в нашей Галактике (дальше редко кто пока залетал) цивилизаций много. Почти все они – человеческие, точнее даже сказать – все. Потому что нечеловеческие формы жизни цивилизации в нашем понимании и не образуют. А сагоны явились Цхарн знает откуда, по крайней мере, проследить их путь не удается и проникнуть в их область пространства просто так нельзя. Внешне они – в точности как люди. Наверное, они раньше и были людьми. Но каким-то образом развили некие суперспособности, и людьми быть перестали.
Они не люди. По крайней мере, они сами себя так обозначили. Они ведут себя как иной биологический вид, люди для них – конкуренты (и до сих пор люди выигрывали только благодаря своей многочисленности... сагонов-то немного). Поэтому и в Федерации официально принято: сагоны – не люди. (Следствия, к примеру: спасатели имеют право их убивать, они не подлежат человеческому суду и следствию, а уничтожаются, как опасные животные... только их не так-то легко убить). Сагоны умеют подчинять чужую волю... иногда, правда, встречаются люди, которых сагону подчинить не удается. Умеют читать мысли, опять же – у тех, кого удалось подчинить. Сагон может, в зависимости от своей силы, держать под контролем от нескольких десятков до тысяч людей. Люди эти называются эммендарами, и фактически автономно, без сагона, жить уже не могут... это хуже наркотической зависимости, и до сих пор нет средств вернуть человека, попавшего в зависимость, к нормальной жизни.
Эммендар является фактически марионеткой в руках сагона и подчиняется ему независимо от расстояния. И независимо, между прочим, от собственного сознания.
Кроме того, сагоны умеют телепортироваться в пространстве, двигать взглядом предметы и прочее, и прочее... Сагоны, говорят, не умирают своей смертью и не рождаются: каждый сагон – результат творчества целого коллектива предшественников, продукт биотехнологии. Кроме того, ходят слухи, что сагона вообще нельзя убить. Он просто покидает человеческое тело в ином облике – правда, его можно надолго обезвредить, но позже сагон воскреснет в новом теле.
Все это звучит, как полнейшая фантастика. Для меня – уж само собой. Для квиринцев... не знаю. Последняя большая война с сагонами закончилась около сотни лет назад. Но часть Галактики сагоны контролируют и все время пытаются увеличить свою долю. Поэтому столкновения с ними в Космосе – не такая уж большая редкость. Правда, неизвестно, сколько было действительных столкновений с сагонами и дэггерами, а сколько «эстарговских баек» на эту тему – рассказов преувеличенных или совершенно выдуманных.
Все же скорее квиринцы к сагонам относятся как к разновидности фольклорных существ – несерьезно. Вот, скажем, эти петрики... К врагам не так относятся. Вот у нас, к примеру, враги – бешиорцы. Так разве мы стали бы сочинять про них песенки?
И столько вокруг этих сагонов накручено, столько разных историй, сказок, фильмов – не разберешь, где правда, а где художественная реальность.
Но одно известно точно, из вполне серьезной литературы. Сагоны действительно подчиняют себе чужую психику, и так, что не выпутаешься. И сагоны действительно захватывают чужие миры, обычно – руками своих эммендаров, и миры эти постепенно погибают, сначала духовно, а потом и физически.
Вот поэтому у меня и побежали по коже мурашки. Если я действительно нахожусь под контролем... А ведь я могу этого и не знать!
– Ингор, я уже... под контролем? – спросил я тихо. Врач внимательно посмотрел на меня.
– По-моему нет. У меня нет такого опыта... именно поэтому я прошу тебя встретиться с представителем СКОНа. У них есть люди, которые в этом разбираются.
Я опустил голову.
Да, он прав, конечно. Но мне-то каково! Может быть, я под контролем. Я представляю опасность для цивилизации... и что это значит? Расстрел или Сальские Острова – у них тюрьма на островах. Хотя тут, наверное, и не расстреливают... у них, наверное, более гуманные методы – шприц там какой-нибудь вколют.
Ну что же, туда мне и дорога.
Я даже не понял, почему заколебался вдруг. Нет, не боялся я ни смерти, ни свободу потерять. И местных Треугольных не боялся... И когда я понял причину своего колебания, то испугался еще больше.
Мне стало страшно возвращаться домой!
Мне показалось, что вот дай я сейчас согласие на встречу со ско, и вернись домой – случится что-то непоправимое... Ужас меня достанет, тот ужас, который таится в углах пустой и темной квартиры ночью, когда ты один. Но что же это значит?!
Я поднял голову.
– Да... Я согласен, Ингор. Только... можно это сделать прямо сейчас, сегодня?
Мне нужно было подождать два часа. Слава Цхарну, все уладилось, ско обещал сразу же приехать, как освободится. Я погулял по аллее, снова поднялся на второй этаж. Начиная с четвертого этажа начиналась уже больница, стационар, а здесь – просто разные кабинеты. И огромный холл, зимний сад, с птицами, с вычурным фонтаном. Сюда лежачих больных погулять вывозят в плохую погоду. Я присел на край фонтана, опустил руку в воду. Под тонким слоем воды стелились мохнатые водоросли, темные рыбки сновали в зарослях. И пахло водой, озером пахло. Я услышал голоса, выглянул осторожно из-за висячих пушистых ветвей. Привезли девчонку в инвалидном кресле, совсем молоденькую, вроде Рицы, нога от самого бедра закована в полупрозрачный пластик. Кресло толкали две девушки постарше. Все трое бурно обсуждали какого-то знакомого, похоже – начальника, его нелегкую биографию и непомерные требования, и при этом то и дело хихикали.
Тут спайс на моем запястье кольнул электрическим разрядом. Это Ингор вызывает, значит. Я поднялся и пошел к нему в кабинет.
