5
Я жрал батончик за батончиком из стратегических запасов. Не то, чтобы у меня не было возможности поесть нормально — просто они гораздо быстрее восполняли недостаток энергии в режиме. В работать в нём приходилось всё больше и больше: вместе с экономистами и технологами мы строили ни много ни мало, а целый план возрождения цивилизации. И хоть на базе были очень приличные компьютеры, с режимом в плане быстродействия им было тягаться сложно. Квантовые вычисления на должном уровне пока не освоил даже Орден, поэтому местные информационные машины были традиционные, полупроводниковые.
Результаты моих вычислений в режиме радовали редко. Если с расширением производства и запуском белковых ферм было ещё более-менее; если всё сделаем правильно, голод выжившим не грозил, то вот с последующим освоением земной поверхности были проблемы.
Слишком грязной была ядерная война. Земля вступила в эпоху вымирания, которая, по расчётам, превосходила даже то, которое случилось после удара слоноголовых в далёком прошлом.
Тогда потребовались десятки миллионов лет на восстановление биоразнообразия. Так себе перспектива, пустить ситуацию на самотёк…
— Гриша, — я не заметил, как Таис вошла в ситуационный центр, и вздрогнул от её голоса.
— Да? Что? — ответил я.
Таис неодобрительно взглянула на огрызок батончика в моей руке.
— Если будешь продолжать налегать на эти штуковины, твою фигуру не спасут никакие тренировки… кстати, Кай близок к тому, чтобы обидеться, как мне кажется. Ты давно его игнорируешь.
— Слушай, мне жаль, но в самом деле… — начал было я, но Таис меня перебила, выставив перед собой ладонь.
— Тебя приглашают на встречу, — сказала она, — и наверняка там будут нормально кормить.
Я ответил растерянным взглядом.
— Ты же не считал, в самом деле, что Орден — единственная часть человечества, которая выжила?
— Вояки из бункеров? — догадался я.
— Ну почему вояки сразу? — Таис улыбнулась и пожала плечами, — они себя называют «политическим руководством страны».
— Этой? — уточнил я.
— Пока что этой, — кивнула Таис, — но не сомневаюсь, что другие тоже захотят с тобой поговорить.
— Кстати, что с ренегатами? Не сомневаюсь, что они тоже захотят подгадить…
— Ну почему сразу подгадить? — улыбнулась Таис, — с каких пор ты стал таким циником?
Я обречённо вздохнул и откусил батончик.
— Ситуация изменилась, Гриша. А нам нужны ресурсы. Особенно если ты настроен на проект по сохранению генетического разнообразия. Сами не справимся. Поэтому давай хотя бы попробуем подружиться.
— Когда? — произнёс я с набитым ртом.
— Сейчас, — ответила Таис, — вертолёт они выслали.
— Вертолёт? И какой вертолёт долетит до Алтая?.. они ведь там, да? — уточнил я, заметив насмешливый взгляд Таис.
— Все думают, что они там, — ответила она, — поэтому на тот объект были нацелены аж десять термоядерных зарядов. Кстати, все удалось отбить.
— Так где они?
— Тут. На Кавказе. Рядом.
— Неожиданно.
— Согласна. Но когда наша политическая верхушка отличалась предсказуемостью?
Кай настоял на том, чтобы полететь со мной. Поупиравшись немного, для приличия, я всё же согласился с тем, что в его присутствие будет уместным, и даже полезным. Мне не стоило проявлять излишнюю самонадеянность после того, как тюрвинги исчезли, вытолкнув наш поток Вселенной за пределы возможных вероятностей.
Президентский бункер был обустроен красиво. Не в смысле украшательств и показного изящества — а по оригинальности технических решений. Вертолётная площадка пряталась внутри горы, покрытой лесом. Чтобы дать проход винтокрылой машине, целый сегмент огромного утёса над горной речкой сдвигался в сторону. И, оказавшись внутри, вертолёт еще целый километр летел внутри исполинской рукотворной пещеры.
На площадке нас встречал один из президентских помощников и специалисты по охране. К моему удивлению, никакого обыска они учинить не пытались. Впрочем, это было излишне: я заметил огромное число продвинутых сканеров, вмонтированных в переход, который вёл с вертолётной площадки во внутренние помещения. Их даже не пытались замаскировать. Впрочем, я был в этом совершенно уверен, система безопасности этой открытой демонстрацией далеко не исчерпывалась.
— Прошу, вам сюда, — сказал помощник, когда мы подошли по ярко освещённому коридору с бетонными стенами к деревянным дверям, выглядевшим тут совершенно чужеродно, — Президент уже знает о вашем прибытии.
— У нас ограничено время, — заметил я, — мы не можем позволить себе долгое ожидание.
— Мы понимаем, — вежливо кивнул помощник, — делаем всё, что в наших силах.
Мы вошли внутрь. Тут был длинный стол из полированного дерева, обшитые деревянными панелями стены, большой плоский телевизор и ряд рабочих кресел с высокими спинками. Возле кресла во главе стола стояли государственные флаги.
— Я говорил, что вы цените церемонии и символы даже больше, чем наши военные? — сказал Кай на марсианском.
— Защита от паразитного эгрегора, — предположил я, — когда тот возникает, старые символы очень ему мешают.
— Он создаёт свои, — согласился Кай.
В этот момент послышался стук. В помещение вошел здоровый мужик в чёрном костюме с рацией в ухе.
— Чай? Кофе? — спросил он. — Может, перекусить, если проголодались с дороги?
Я не смог сдержать улыбку, вспомнив Таис.
— Благодарю, — кивнул я, — два кофе, пожалуйста.
— Черных? — уточнил мужик.
— Да, — кивнул я, — без сахара.
Мужик вышел. Кай посмотрел на меня.
— У нас кофе бы посчитали наркотиком, — заметил он.
— Знаю, — кивнул я, — ты говорил, когда первый раз его попробовал. Ещё я помню, что ты сказал, что мешать такое с молоком — неправильно. Тем более с сахаром.
— Спасибо, — Кай улыбнулся.
— За что?
— За то, что помнишь.
Президент вошла раньше, чем вернулся мужик с кофе. Мы вежливо поднялись, чтобы поздороваться.
Она подошла к нам, протянула ладонь, крепкую и сухую.
— Григорий, верно? — она обратилась ко мне, — очень приятно.
— Взаимно, Владилена Владимировна, — ответил я, — это мой друг и побратим, Кай.
— Приятно, Кай, — Президент позволила себе мимолётную улыбку, — хорошее имя. Напомнило молодость. Наслышана о вас. К сожалению, не в той степени, в какой мне бы хотелось. Присаживайтесь, — она указала на кресла, — уж извините, что сразу к делам. Со временем в последнее время стало совсем плохо.
— Что есть то есть, — согласился я, занимая место за столом.
Прежде, чем перейти к разговору, Президент выдержала долгую паузу, пристально изучая нас острым взглядом серых глаз.
В жизни она была меньше, чем можно было ожидать, судя по официальным фото и видео. И сейчас, хоть она явно бодрилась и не подавала виду, было видно, как сильно она устала. Это не добавляло ей обаяния. Впрочем, Президент никогда не отличалась красотой, даже в самом начале своего правления, больше двадцати лет назад. Заострённые черты лица, холодный взгляд, узкая нитка всегда поджатых губ, длинный тонкий нос… красоту ей с успехом заменяла природная харизма и жёсткие повадки хищника.
— Кто вы, Гриша, — произнесла она обманчиво мягкий голосом, — кто вы на самом деле?
Мы с Каем переглянулись.
— Можете не отвечать сразу, всё равно мы к этому придём, — продолжала Президент, — пока скажите — вы именно тот человек, который может принимать решения в этом вашем… Братстве? — последнее слово она едва ли не выплюнула, но в последний момент взяла себя в руки и попыталась скрасить впечатление улыбкой. Почти искренней.
— Верно, — кивнул я, — я могу принимать решения от имени Братства.
— И добиться их исполнения? — уточнила она.
— Безусловно, — уверенно ответил я, — раз уж мы с этого начали, у меня встречный вопрос. Насколько вы контролируете оставшиеся ресурсы государства Россия?
