Он не забывал останавливаться около каждой открытой двери и давал своему зрителю время осмотреть обстановку кабинетов.
Проигнорировав вопрос, доктор Найт отперла еще одну дверь, и Майкл последовал за ней через маленькую прихожую в большую комнату. Обойдя прямоугольный стол, доктор Найт указала на кресло перед ним.
— Садитесь, мистер Джемисон.
Майкл повернулся, чтобы запечатлеть на пленку интерьер комнаты. На стенах, покрытых деревянными панелями, висели полки, заставленные разноцветными прямоугольничками. Около длинного стола стояли большие, на вид более уютные, чем на Луна Бейз, кожаные кресла. Посредине стола красовался сосуд с изумительными красными цветами в нем. Камера задержалась на картинке с изображением изящных четвероногих животных на фоне вечернего неба и горных вершин. И биологу вдруг стало очень грустно при мысли о том, что этой красоты больше не существовало — как не существовали двое людей, находящиеся в комнате.
До того как она обнаружила кассету, Рита горевала о потере целого мира на интеллектуальном уровне как биолог и как способное сопереживать чувствующее существо. Теперь же, когда она лично познакомилась с Майклом Джемисоном и ему подобными, боль утраты усилилась. Рита оказалась эмоционально вовлеченной в развертывавшиеся перед ее глазами события. На короткое мгновение Рите захотелось выключить компьютер и забыть о боли, об обрушившемся на нее грузе древнейшей трагедии. Но на экране крупным планом возникло встревоженное лицо доктора Найт, и Рита не смогла отвернуться. Она уселась поудобнее в кресле, чувствуя себя актером, играющим одну из первых ролей в странном спектакле. Так получилось, что она была теперь неразрывно связана с чужим прошлым.
— Я хочу поблагодарить вас за то, что выбрали время для разговора со мной, доктор, — сказал Майкл. — Уже поздно, и я знаю, что вы очень заняты.
— Почему вы интересуетесь Хим-Геном? — спросила доктор Найт невыразительным голосом, не спуская глаз с репортера.
— По тем же причинам, что и вы. Я думаю, что в своих лабораториях они вырастили некий организм, способный повысить объем продукции целлюлозной промышленности и понизить цены, а также свести до минимума вредное воздействие отходов производства на окружающую среду.
Сцепив пальцы рук, доктор Найт наклонилась слегка вперед.
— Я думаю, — продолжал Майкл, — что этот организм вырвался наружу и сейчас пожирает леса к северу отсюда. Я также полагаю, что лаборатории Хим-Гена и лес были специально сожжены, чтобы уничтожить вышедший из-под контроля микроб. Но я хочу знать, угрожает ли что-нибудь миру.
Глаза доктора Найт расширялись по мере того, как Майкл говорил, костяшки пальцев побелели.
— Вы проницательный человек, мистер Джемисон. Как вы смогли получить такую информацию?
— Я не только репортер, я еще и исследователь, доктор. Я собирал факты и по кусочкам восстанавливал истину. Так я и решил головоломку. Но я не ученый. Я не знаю, какова разрушительная сила этого микроба, но я подозреваю, что дело, должно быть, плохо. Очень плохо. Никто не станет сжигать сотни квадратных километров леса без достаточной на то причины.
— Понятно.
Доктор Найт неуверенно забарабанила пальцами по деревянной поверхности стола и опустила глаза.
Майкл сменил тему разговора:
— Какие именно генетические исследования вы здесь проводите?
— Все, начиная от попыток исправить врожденные дефекты до искусственного оплодотворения и выращивания эмбрионов в пробирках.
— Генетическое строительство?
Глаза доктора Найт вспыхнули:
— Нет! Мы пытаемся победить болезни и физические недостатки и обеспечить рождение здоровых детей. В отличие от Хим-Ген и других компаний наши исследования направлены на улучшение качества жизни всех людей, а не на наше личное обогащение.
— Вы полагаете, что биологические эксперименты, проводимые в целях наживы,
— это плохо?
— Если при этом стараются сэкономить на системах безопасности — да. Если коммерческие организации преждевременно распродают какие-то микроорганизмы, которые еще даже не были должным образом проверены, желая подзаработать на чужих изобретениях, — да. Это не только плохо, это чрезвычайно опасно.
— Насколько опасно?
Женщина сглотнула, с трудом сдерживая свое волнение.
— Я не знаю. — Ее глаза заблестели, и она взглянула на свои руки. — Я думаю, вам пора уходить. Если… Вам лучше уйти.
— За мной был хвост, — заметил вскользь Майкл. — Им, возможно, уже известно, что я побывал здесь и вы говорили со мной.
Доктор Найт резко вскинула голову:
— Ради вас самого, я надеюсь, что вы ошибаетесь. Пожалуй, вы чересчур проницательны, мистер Джемисон. Чересчур хорошо работаете.
Она медленно поднялась и принялась ходить по комнате с задумчивым видом, зажав в кулаке свой подбородок.
Изображение на экране подпрыгнуло, когда Майкл изменил положение своего тела, чтобы заснять движение женщины. Когда он заговорил, Рита уловила в его голосе напряжение и страх.
— Кто пытается замять скандал, доктор? И какова ваша роль во всем этом? Почему вы открыто не выскажете свое мнение, как в случае спора между Крейн Энтерпрайзис и Хим-Ген? — закидывал женщину вопросами Майкл.
— Потому, что это ничего бы не изменило! — Она резко повернулась к нему, лицо ее исказилось от гнева и страха. — Возможно, ничто не в силах остановить… Послушайте, почему бы вам не убраться отсюда, пока у вас еще есть шанс? Мне не следовало встречаться с вами.
— Тем не менее вы согласились поговорить со мной. Зачем?
— Какой-то импульс. Любопытство. — Плечи доктора Найт поникли, и она села на свое место. — К тому же слава о вас давно распространилась за пределы одной страны. Думаю, я просто хотела, чтобы кто-нибудь знал…
Тихое позвякивание перебило женщину. Она взглянула на черную коробку, источник звука. Аппарат зазвенел во второй раз, и доктор Найт трясущейся рукой сняла трубку. Слушая невидимого человека на другом конце линии, она очень побледнела.
Рита чувствовала, что Майкл не спускал глаз с женщины. Картинка на экране не дрожала.
Не произнеся ни слова, доктор Найт положила трубку. Она помедлила, вздохнула, повернулась к другой машине и нажала пару кнопок.
— Мне очень жаль, мистер Джемисон, — сказала она мягко. — Мне действительно очень жаль.
Изображение подскочило вверх, когда Майкл быстро поднялся с кресла и обернулся. Четверо мужчин с металлическими предметами — пистолетами, как называл их Майкл, — стояли в дверном проеме и целились в репортера. Один из них двинулся вперед и вытащил из кармана два кольца, соединенные тяжелой цепью. Он защелкнул их на запястьях рук Майкла.
