— Так точно, госпожа.
Модуль с роботами-поисковиками покинул отсек уже через час. Медленно, словно животное, вынюхивающее мелкую добычу, крался он по пустынным пространствам, вслушиваясь в сигналы своих чутких сенсоров. Роботы, оснащенные специальными помехоподавляющими устройствами, нырнули в непроницаемое безмолвие вечной ночи.
Кондрашев и Ди Нова присоединились к стоявшему на мостике руководителю исследовательской группы.
— Есть! — воскликнул тот, заметив вспышку индикатора. — Вещица весит полтора килограмма. Скоро она будет у нас.
В грузовом отсеке собралась большая часть членов экипажа и, по меньшей мере, треть пассажиров "Пелороса ". Вскоре туда въехала тележка с роботом-поисковиком. Последний показал присутствующим прозрачный контейнер. Он походил на мать, исполненную гордости за свое чадо.
— Похоже, это часть чего-то большего, — заметил Кондрашев, коснувшись капсулы пальцем. — Обратите внимание на сглаженные края. Судя по всему, в течение какого-то времени обломки образовывали достаточно компактное облако и интенсивно терлись друг о друга.
— Корабельный банк данных имеет информацию об этом объекте, — сообщила сфера.
— Да? — изумилась Анна. — И что же он может сообщить о его происхождении?
— Этот предмет является частью давно снятого с производства устройства КТН-67. Корабельный туалет, используемый в условиях невесомости. Данное изделие, скорее всего, произведено до 2300 года и изготавливали его, вероятно, на Земле.
— Корабельный туалет… — пробормотала Анна, глядя на контейнер. — Вряд ли он оправдает наши расходы…
— Кто знает, может, мы и корабль найдем. Туалет-то у нас уже есть… — мрачно буркнул Ди Нова.
— Всего было произведено около двадцати тысяч подобных устройств, — невозмутимо продолжила сфера. — Идентифицировать данное изделие практически невозможно, поскольку все названные устройства совершенно идентичны.
— Все, Джейсон, довольно. Хватит с нас этой дурацкой охоты. Вы согласны со мной?
— Я давно ждал этого.
— Но, но, полегче на поворотах! Впрочем, я заслужила такое отношение… Интересно, что думает обо всем этом мой отец? Вряд ли он что-нибудь нашел…
На мостике появился Кавасита.
— Я чувствую их присутствие, — пробормотал он. — Я знаю , что они здесь были…
— И что же они здесь поделывали? — спросил Кондрашев. — Играли в шашки нашими космическими кораблями?
— Почему бы и не поиграть? — пожала плечами Анна. — Может, мы имеем дело с подростками, решившими сыграть с нами в прятки?
Кавасита покачал головой.
— Очень-очень старые дети…
— Не взрослеют, не занимаются делом, да и ведут себя как-то по-дурацки? Звучит неплохо, — усмехнулась Анна. — Что ж, нам так и придется довольствоваться знаком вопроса. Фактов-то у нас в любом случае нет. Кирил, не забудьте послать поздравление и моему отцу. — Она взяла Есио под руку. — Я нисколько не шутила, говоря об отдыхе. Джейсону придется изменить график. У нас с тобой будет самый настоящий медовый месяц и проведем мы его вдали отсюда, слышишь? Нам предстоит посетить два десятка миров. Я не хочу становиться вторым Донатьеном.
Кавасита посещал сферу для наблюдений шесть раз. И каждый раз приближался к ней с трепетом. Он не знал, какой будет его реакция на сей раз.
Он хмуро обвел взглядом усыпанные звездами небеса, испытывая ставшее уже привычным и приятным состояние невесомости.
Вот уже шестой раз он заказывал сфере одну и ту же лекцию. Сфера тренькнула и начала свой рассказ.
— Когда космические корабли стали выходить в пространства высоких уровней, понятие расстояния от звезды до звезды утратило всяческий смысл. Ошеломляющая безмерность уступила место кратковременному нервному расстройству. Но не следует думать, что все в этом новом мире диктуется соображениями экономической целесообразности. Да, когда путешествие оценивается расходом энергии и длится не более трех месяцев, галактические просторы уже не кажутся чем-то загадочным, однако не следует думать, что приключения стали достоянием истории…
Кавасита слушал механический голос вполслуха. Он погрузился в раздумья. Он сыт, его любят, у него есть работа… Мучившие его вопросы как бы отошли на задний план — он постоянно был занят чем-то другим. Столетия, проведенные под куполом, обратились в ничего не значащие воспоминания. И, все-таки, его продолжало снедать чувство собственной неполноценности. Там, под куполом, он не ведал собственных пределов, но теперь, когда стал смертным, все начало представляться ему суетным и пустым. И оценивать себя и свою жизнь он стал совершенно иначе. Бухгалтерская книга. В одной графе скоротечные минуты его жизни, в другой список свершенных им дел. Число последних представлялось ему исчезающе малым в сравнении с числом деяний, потребных для овладения совершенным знанием. Стало быть, идти к мудрости путем совершенного знания небезопасно…
— … Подобный вывод не соответствовал бы истине. Единственное, что остается путешественнику, съехать по трубе в сферу для наблюдений, находящуюся в десяти метрах от поверхности корабля. В черном пространстве, усеянном звездами, корабль кажется совершенно недвижным. Если ставший невесомым путник займет место в центре сферы и повернется спиной к входной трубе, единственной его реальностью станут эти звезды — звезды и чернота небес, раскинувшихся на многие триллионы километров. Абсолютная тьма. Кажется, что сознание растворяется в ней…
Народ Анны решительно пошел по пути совершенного знания, пытаясь создать цельную картину мира, которой ему так и не суждено будет увидеть. Другой путь так же тщетен и опасен — это путь абстракций и символов. Язык абстракций быстро превращает их приверженца в свою жертву, разум же при этом вязнет в пучине невнятицы.
Существует и такой путь, как созерцание. Этот путь приводит к приостановке выполнения ряда ментальных программ при одновременном усилении других мыслительных процессов, вследствие чего человек овладевает всей ментальной сферой. Но для реализации столь высоких степеней созерцания потребно уединение. Кавасита же любил жизнь…
— …тьма. Кажется, что сознание растворяется в ней. Через некоторое время человека начинают привлекать блеск и расположение звезд. Он вспоминает о религии и философии и начинает задавать себе детские вопросы. Почему Творец расположил звезды именно так, а не как-то иначе? Почему они похожи на животных, на людей, на лица? Потом это проходит. Следущая фаза — ощущение кромешного ужаса. Человек хватается за плечи и смотрит на свои ноги, боясь, что уже потерял себя в этой безмерности и пустоте. И, все же, он заставляет себя остаться в сфере, где нет ни горизонта, ни знакомых предметов, ни ориентиров. Он вновь начинает думать о расстояниях, пусть и отказывается верить собственным глазам…
